Серебряная пуля в сердце

И Гриша, сорвавшись с места, бросился в туалет. А Маша, оставшись одна, расплакалась. Вся ее грустная, без любви и радости жизнь показалась ей сущим обманом. Танька с Самарцевым теперь уже не скрывались, ходили открыто в обнимку, целовались на глазах у всей школы, все знали, что они живут как взрослые. А Маша заставляла себя делать вид, что ей все равно, что она разлюбила Самарцева и что ей нет никакого дела до Таньки. И никто не знал, что она весь этот год только и думала над тем, как убить ее. Как сделать так, чтобы она исчезла навсегда. Чтобы никто не видел ее счастливой физиономии и стройных ног, кудрявых рыжих волос и сияющей улыбки. Чтобы Самарцев высох с горя по своей подружке. И чтобы, самое главное, никто не догадался, чьих это рук дело.

Это были самые сокровенные и страшные мысли Маши, ее нервы и душевная боль, которая ни на минуту не отпускала ее. Особенно плодотворными в этом плане были ночи, когда она, оставшись одна в комнате, могла предаться самым дерзким мечтам. Сколько маленьких криминальных сюжетов она прокручивала в своем воспаленном и больном от ревности и ненависти мозгу! Такой фантазии мог бы позавидовать сам Жапризо! Важными в этом деле были два пункта: непременная мучительная смерть соперницы и ее собственная, Машкина, безнаказанность. Чтобы у нее было стопроцентное алиби и чтобы никому и в голову не могло прийти, что убийство совершила именно она.

Наемного убийцу она отмела сразу же, поскольку никому не доверяла. Разве что Гришке, но она никогда не впутает его в эту историю. У него своя жизнь.

Конечно, самое безупречное убийство – это то, которое окружающими воспринимается как несчастный случай. Вот как со Стеллой, к примеру. Человек, убивший ее, рассчитал все идеально. Убийство на глазах у целой толпы потных, разгоряченных спором людей. Один удар, и дело в шляпе. И ведь поначалу именно так и решили, что это несчастный случай, и дело было закрыто. И если бы не папина настойчивость, никто бы о нем и не вспомнил. Потому что никому на всем белом свете не было дела до смерти Стеллы. Просто удивительное стечение обстоятельств поспособствовало тому, чтобы дело Стеллы было пересмотрено. Пусть и неофициально, пусть с помощью частных юристов-сыщиков, это неважно. Если за это дело взялась сама Лиза Травина, значит, убийце недолго оставаться на свободе. Тем более если это Бобров.

Вернулся Гриша. Умытый, бледный, серьезный.

– Знаешь, мне кажется, что меня затошнило все-таки не от пирожного, а от того, что ты мне рассказала про маму. Я так хорошо представил себе, как этот Бобров ударил нашу Стеллу, что мне сразу стало нехорошо. Машка, может, ты все-таки что-то не так поняла? Неужели ты действительно веришь в то, что мама хотела смерти Стеллы?

– Я бы так не думала, если бы сама лично не слышала, как она разговаривала с Бобровым, как жаловалась на Стеллу.

– Но жаловаться и просить ее убить – не одно и то же, согласись?

– Знаешь, Гриша, она и раньше не стеснялась в выражениях, когда речь заходила о Стелле, и тогда я, может, и не придала такого значения ее словам, больше того, восприняла их скорее как ее желание просто остудить Боброва, ну, ты понимаешь? Чтобы его мысли повернуть в другую сторону. Чтобы он отстал от нее, понимаешь? – Она начала злиться на брата, что ей приходится объяснять ему такие простые вещи. – Только когда Стелла умерла, я вспомнила это, сопоставила некоторые даты, и получилось, что Бобров на самом деле мог это провернуть. Чтобы угодить маме.

– Ты еще скажи, что он сделал это из-за любви к ней… Глупости все это! Бобров – уважаемый человек, серьезный. Не стал бы он пачкаться…

– Много ты понимаешь во взрослой жизни! Женщина всегда подсознательно ждет от мужчины подвига.

– Даже такого глупого?

– Чтобы он совершил ради нее что-нибудь такое, экстраординарное. В этом случае, например, он избавил ее от раздражающего фактора, понимаешь? Мама терпеть не могла Стеллу, и вот ее не стало.

– Что будем делать? – нахмурился обескураженный Гриша. – Давай попросимся к отцу пожить. Вместе.

– Думаешь, он примет нас?

– Да он же любит нас! Или ты думаешь, что мы потеряли и мать и отца?!

– Как это?

– Да очень просто! Если мама причастна к убийству Стеллы, то я не стану жить с ней. Моя мать не может быть убийцей…

Маша смотрела на брата, и сердце ее сжималось. Она вдруг поняла, что совершила огромную ошибку, позволив себе откровенничать с младшим братом. Да она ему, по сути, разбила сердце! У него в последнее время и без того не в порядке с нервами. Он плачет по ночам. У него нет аппетита, он тает на глазах. И это просто чудо, что сегодня он так жадно ел пирожные. Смерть любимой тети, уход отца, а теперь еще и предательство матери…

Маша протянула руку, схватила мягкую теплую ладошку брата и сжала ее.

– Гриша, пожалуйста, не принимай все так близко к сердцу… Может, на самом деле я что-то не так поняла, и это просто совпадение, что они поговорили о Стелле, а потом ее не стало.

– Я хочу к папе, – по щеке Гриши скатилась крупная слеза. – Хочу к папе.

– Успокойся. Мы сейчас позвоним и скажем, что приедем к нему.