Серебряная пуля

— Сама процедура? Обещаю, что нет. — Она взяла пациентку за руку. — Мы очень волнуемся, вот почему мы все здесь.

— Мой муж спрашивал, нельзя ли ему присутствовать на процедуре. — Она кивнула. — Он внизу, в приемной.

— Дорогая, я думаю, это не самая блестящая идея, — сказала Седи Маккорвей, медсестра-ирландка, которой предстояло вводить лекарство. — Вы же прекрасно знаете, как мужчины могут на все это реагировать.

— Я возмущен! — засмеялся Логан.

— Доктор, в данном случае вы мой гость и возмущайтесь сколько хотите. Но отойдите от меня подальше.

Логан еще не знал, что это за птица — Маккорвей. Ее приставил к бригаде Шейн. Она новая сотрудница в институте, двадцать лет проработала в эндокринологии в больнице Джорджа Вашингтона, что неподалеку, и он все думал — годится ли она им. С другой стороны, ее серьезность и несколько саркастический юмор ему импонировали. Он чувствовал себя уверенно при ней. И, очевидно, она хорошо умела обращаться с пациентами.

— Не беспокойтесь, моя дорогая, — сказала она Новик, наклоняясь к ней, — все закончится скорее, чем вы думаете. — Быстрыми движениями она вставила трубочку в руку пациентки, закрепила в нужном месте. — Вот. И через несколько минут будем вводить лекарство. Сперва очень маленькую дозу — чтобы убедиться, что у вас нет на него аллергии.

Но вся медицинская аппаратура в комнате отнюдь не вызывала положительных эмоций. Это был аппарат ЭКГ с мерцающими лампочками и прибор на случай остановки сердца, передвижной центр — «аварийная тележка» с ящичками, заполненными разными лекарствами для подкожного впрыскивания. Изопретеренол для гипотензии. Атропин для стимуляции сердца. Эпинефрин, синтетический адреналин.

Новик так сосредоточилась на всех предметах, что не заметила, как Маккорвей передвинула зажим на трубке. Команда стояла молча, не отрывая глаз от жидкости в бутылочке над головой пациентки. Потом все внимание было переведено на Джуди — если бы у больной была негативная реакция, она дала бы себя знать в первые пять минут.

Прошло уже восемь.

— Ну что ж? — наконец спросила Джуди Новик. — Когда начнете вводить?

Сабрина рассмеялась и указала на бутылочку, из которой вытекала жидкость в трубочку.

— Видите, как все просто. Ну, теперь, я думаю, и ее мужу можно прийти. Правда? — спросила Сабрина.

Маккорвей пожала плечами.

— Я не возражаю.

— Давайте еще подождем минут десять, чтобы совсем увериться, — сказал Логан. — А готом пустим лекарство поскорее.

Если бы не эта чопорная профессиональная обстановка, он бы обнял Сабрину и поцеловал ее в губы. Но вместо этого он оглядел всех и сказал:

— И тогда уж позволим себе расслабиться. Правильно?

* * *

Сто раз за день, занимаясь повседневными привычными делами, он возвращался к мысли: неужели мы наконец это делаем? И совсем скоро узнаем ответ!

Раза три он заходил к Новик. Сабрина четыре раза. Даже Рестон забежал раза два. И всякий раз они видели — больная спокойно отдыхает, смотрит телевизор или читает, но к концу дня эти визиты врачей смутили ее, хотя внимание было приятно.

— Вы чего-то ожидаете? — наконец спросила она Логана, когда тот склонился над ней со стетоскопом. — Что-то не так?

— Да вовсе нет! — воскликнул он, чувствуя себя несколько глуповато. — Просто хотим еще раз убедиться, что все в порядке.

А вообще-то на самом деле все они хотели обнаружить одно и то же: свершившееся чудо. Однако даже при самом прекрасном стечении обстоятельств проходит несколько недель, прежде чем лекарство проявит свою эффективность. Очень редко, но случалось, что оно действовало на опухоль почти сразу.

Логан зашел на следующее утро, потом — в середине дня. Как и другие, он пытался убедить себя, что нечего быть таким назойливым, и они решили заглядывать к Новик по очереди — раз в два часа.

На третий день Джуди могла отправиться домой, и не было даже предлога, чтобы держать ее дольше.

— Прекрасно, — сказал Логан. — Передайте мужу, чтобы он завтра утром приехал за вами.

— Здорово. Я готова.

Он еще раз осторожно прощупал опухоль. Он знал ее слишком хорошо — не только размеры, но и очертания.

— В следующий раз вы должны приехать во вторник.

— Хорошо.

Неужели опухоль стала мягче? Нет. Игра воображения. Он знал, что такое самовнушение.

— Значит, как, все по-старому? Не болит?

— Все, как и утром. Все прекрасно.

— Хорошо. Это то, что и хотелось услышать…

В дверь резко постучали.

— Кто там?

— Извините, доктор, — сказала медсестра-стажер, заглядывая в дверь. — Миссис Берн на проводе, она говорит, что это очень срочно.

— Хорошо. Мы почти закончили. — Он улыбнулся Джуди Новик. — Продолжайте в том же духе, встретимся во вторник.

Он резко поднял трубку.

— Фэйт? — проговорил он озабоченно. — Это доктор Логан. Что-то случилось?

— Со мной ничего. Кроме рака. Но что с вами случилось?

— Не понимаю. — Голос в трубке был жестким, совсем не похожим на голос женщины, которую он видел две недели назад.

— Вы мне сказали подождать полтора месяца, чтобы начать лечение.

— Да.

— И как же так получается, что кто-то уже начал лечение? У вас есть любимчики?

— Кто вам сказал такое?