Серебряная река

– А, плавучая классовая система! Или, скорее, тонущая классовая система.

– Классы не дают тебе покоя, – сказал Ник. – Миллионеры утонули тоже.

– Да, но их имена известны, в отличие от тех, кого заперли внизу, угрожая оружием. Например, Бенджамин Гуггенхейм, чье семейство заработало свое состояние на медных рудниках Южной Америки, где были убиты несколько бастовавших шахтеров. Но это ерунда, потому что он умер как джентльмен, а у его дочери осталась большая коллекция произведений искусства. Но ты прав: классы не дают мне покоя. Потому что это – фундаментальное разделение общества, а все остальное вторично.

– А как быть с тем, что ехавшие третьим и четвертым классом были ирландцами? Иногда национальность так же важна, как социальное положение. Ты ирландка и должна это знать.

– Я не буду реагировать на высокомерную концовку твоего заявления, – там были ирландцы, поляки, французы, ливанцы и итальянцы. Возможно, ливерпульцы, лондонцы и шотландцы. И объединяла их всех не национальность.

– Я не уверен…

– Люди боятся классов, – Кейтлин энергично сушила волосы. – А ты сказал «не дают покоя» так, будто я излагаю какую-нибудь безумную теорию заговоров. Некоторые предпочитают вообще об этом не говорить. Или это сводится у них к дурацкому английскому пунктику относительно акцента, чтения «Гардиан» и того, ходили ли вы в университет и читали ли какую-нибудь книгу.

– Спасибо за лекцию по социологии. Кейтлин стукнула его.

– Я думаю, что тебе больше понравилось бы, если б я была похожа на ту дурочку-неолейбористку: мы бы ходили на званые обеды и обсуждали реформу конституции.

– Мне показалось, что в конце концов вы поладили.

Кейтлин пожала плечами.

– Просто я держала себя в рамках приличий. Но ей следует быть позубастей, если она хочет участвовать в этих играх для закрытых помещений.

Кейтлин продолжала сушить волосы, а Ник смотрел на желтую подводную лодку в призрачных водах Атлантики. Он вспомнил, как однажды летал в Штаты и впал в странное дремотно-трансовое состояние путешествия. Тогда Нику представлялось, что его собственный дух плясал и причитал в темных волнах в тысячах метров внизу. Ощущение было таким странным, что Ник вдруг встряхнулся и пришел в полное сознание. Когда он понял, что в этом трансатлантическом перелете находится вне времени и пространства, а черные волны внизу движутся по своим собственным законам, его охватил ужас. Чемоданы, товары дьюти-фри, рекламные проспекты, подносы с едой и сами пассажиры – все это будет, как конфетти, разбросано над океаном, если что-нибудь продырявит их хрупкое судно. Вниз, вниз, вниз, вниз – сквозь ледяной воздух в темные ночные воды.

И может быть, днем появятся люди, как пришла «Карпатия» в поисках «Титаника»; трудолюбивые, как муравьи, они будут разгребать обломки, искать чудом уцелевших и найдут то, что осталось от погибших, от оборвавшихся жизней и несбывшихся встреч. Когда уйдет ночной страх, под бледным солнцем по ледяному спокойному морю они доберутся до места, существующего лишь как пара географических координат, и их сети извлекут фарфоровые тарелки или банку зеленых оливок размером с яйцо – подарок, который никогда никому не будет вручен.

Но ведь большинство кораблей не тонет, и большинство самолетов не разваливается на части. Рев спроектированных человеком двигателей не умолкал в самолете, в котором летел Ник. Никто не подложил бомбу в багажное отделение. Ник не упал с неба в холодный океан, как падший ангел. Он благополучно прилетел в аэропорт Кеннеди.

– Выключи свет, когда пойдешь спать. – Кейтлин обернула полотенце вокруг тела и зевнула. – Мне нужно как следует выспаться, потому что утром предстоит важная апелляция. Не сиди долго.

Ник закрыл глаза. От этой передачи у него осталось странное ощущение неповторимости исторических событий, уникальности времени, которое никогда больше не вернется. Он вспомнил свою сестру – как та делала стойку на руках и кувыркалась колесом в саду, а солнце садилось за лес. Он вспомнил, как по утрам занимался греблей, когда еще учился в колледже, вспомнил остроконечные деревья на берегу, замерзающие капли, падающие с весла, и велосипедиста, ехавшего рядом и дававшего инструкции. Вспомнил и песню, которую слышал в детстве:

И построили люди «Титаник»,
Чтобы плавать по синему морю,
И решили, что в этот корабль
Никогда не проникнет вода.
Но Господь всемогущий ведал,
Что корабль этот непрочен.
Как печально! Прекрасный «Титаник»
На глубоком покоится дне.