Серебряная роза

«Она, похоже, от души наслаждается!» — с горькой иронией подумал новоиспеченный муж. Музыка зачаровала девушку: платье ее вздымалось в воздухе при поворотах, волосы развевались… Она была похожа на девушку-цыганку, танцующую бурную тарантеллу.

Хоуксмур рисковал показаться смешным, так как не мог сам составить ей пару. Многие пары, устав, прекращали танец, и вокруг Ариэль и Оливера стал собираться круг из зрителей, азартно хлопавших в ладоши и криками подбадривавших танцоров.

Саймон вернулся на свое место во главе стола и сел среди своих молчаливых друзей. Отсюда он уже не мог видеть жену — ее загораживал круг зрителей, — но по их азартным крикам он мог судить, что зрелище стоило их внимания.

Когда наконец музыканты закончили играть и круг зрителей распался, Ариэль, держа под руку Оливера, направилась к своему месту за столом. Щеки ее раскраснелись, губы были приоткрыты, грудь вздымалась, глаза горели от восторга.

— Ах, крошка, мне еще ни разу не приходилось танцевать с такой великолепной партнершей! — воскликнул Оливер.

Он взял Ариэль пальцами за подбородок и поцеловал в губы, когда она приблизилась к своему месту рядом с мужем.

— Я сожалею, Хоуксмур, что вам не дано испытать восторг танца с такой партнершей, как ваша жена. Она легка как пушинка!

Смеясь, он снова поцеловал ее.

Но на этот раз Ариэль отдернула голову. Отдавшись целиком танцу, она совершенно забыла про своего мужа и только теперь поняла, что происходит. Оливер и Рэнальф продумали все заранее. Это была тщательно спланированная акция унижения Хоуксмура. Ее достоинство и репутация ничего для них не значили, как не значили они ничего и для всех остальных участников этой затеи. Саймону Хоуксмуру было предназначено стать рогоносцем в ночь своей собственной свадьбы.

Инстинктивным жестом отвращения она вытерла губы тыльной стороной ладони и опустилась на свое место. Саймон, бросив взгляд на Оливера, заметил искру гнева в его взгляде.

— Пусть я и не могу танцевать сам, но я искренне наслаждался, моя дорогая, глядя на вас, — холодновато произнес Саймон, беря в руки графин, чтобы наполнить ее бокал. — Для приболевшего человека вы на редкость энергичны. Выпейте, вы явно разгорячились.

И он поднес кубок к ее губам.

Краски сбежали с лица Ариэль. Она взяла кубок двумя руками и сделала несколько больших глотков, затем поставила его обратно на стол.

— Прошу извинить меня, милорд, — сказала сна, затем встала и, подобрав юбки, направилась к лестнице в торце зала.

Саймон, налегая на трость, неожиданно быстро направился за ней. У подножия лестницы он оказался тогда, когда Ариэль уже была на ее середине. Он негромко окликнул ее:

— Уделите мне пару минут, дорогая супруга.

Голос его был мелодичен и вежлив, как и всегда, но она ни минуты не усомнилась, что он приказывает ей остановиться.

— Вы подниметесь наверх, сэр?

С этими словами Ариэль продолжила свой путь и остановилась наверху лестницы, поджидая его.

Поднимаясь по широким ступеням, Саймон последними словами проклинал в душе свою неуклюжесть. Он знал, что она смотрит на него сверху, и его ковыляние по ступеням не делало его привлекательнее в ее глазах.

Взрыв хриплого хохота донесся до них снизу из залы, когда они оказались рядом друг с другом на небольшой лестничной площадке. Сверху сквозь разноцветные оконные стекла на них лились потоки лунного света.

Саймон прислонился к холодному камню стены, пристально рассматривая свою жену. Оба молчали. Под его испытующим взором она надменно вздернула подбородок.

— Вы хотите поговорить со мной, сэр?

Саймон кивнул головой.

— Должен признаться, несколько необычно для мужчины уединяться для разговора со своей собственной женой вечером после свадьбы, — заметил он, обводя взглядом тесное пространство вокруг них. — Это, однако, вряд ли можно назвать уединенным местом. У вас есть что-то вроде… будуара?

Во всем замке была одна-единственная комната, которую Ариэль считала своей собственной. Даже в ее спальню могли в любой момент ворваться ее братцы или Оливер. Очень немногие преданные ей слуги знали о небольшой зеленой гостиной в башенке, как раз над спальней Ариэль, но она отнюдь не торопилась поделиться этой тайной с графом Хоуксмуром.

Ариэль смущенно засмеялась, и Саймон понял, что он в первый раз слышит ее смех. Он тоже улыбнулся в ответ, ожидая узнать, что же так рассмешило ее.

— В замке Равенспир таких мест нет, милорд. Мы здесь живем довольно примитивно.

— Это я уже заметил, — согласился он, больше не улыбаясь, так как расслышал легкую насмешку в тоне ее голоса. — И я вам сочувствую. Все же я никак не могу поверить, что во всем доме нет ни одного уголка, отведенного только вам.

Голос его стал более настойчивым, а глаза цвета морской волны в упор взглянули на нее. Ариэль закусила губку.

— Разве что моя спальня, сэр.

— Тогда пойдем туда.