Серебряная рука

— Ты говоришь так, словно они еще живы.

— Так оно и есть, Корум. Они живы, — последние слова Калатин произнес подчеркнуто громко, — они торжествуют. Они побеждают. Они отстояли Кэр-Ллюд и теперь преследуют остатки армии мабденов. Боюсь, что скоро мабденов в этом мире не останется.

— Так значит, битва при Кэр-Ллюде была проиграна?

— А вы ожидали победы? Хочешь, я назову тебе имена павших?

Корум затряс головой и отвернулся, но тут же, справившись с охватившим его ужасом, он выдавил из себя:

— Назови.

— В этой битве пал король Маннах. Он был пронзен древком собственного боевого знамени. Мне кажется, ты должен был знать его.

— Я знал его. Вечная ему память.

— А знал ли ты его друга, короля Файахэда?

— Что с Файахэдом?

— Он попал в руки к Гоим.

— Гоим? — Корум внутренне содрогнулся. Ему вспомнились рассказы о страшных повадках этой женщины. — Жив ли Юный Фин, сын Файахэда?

— Он разделил участь отца.

— Что же стало с остальными? — прошептал потрясенный Корум.

— О, их слишком много для того, чтобы говорить о каждом в отдельности. Раздался голос Гоффанона:

— Друг Аяна Волосатого Дуболом был растерзан Псами Кереноса. Это же произошло и с воительницами Файоной и Калин.

— Из Пяти Рыцарей Эралски в живых остался только самый юный. Впрочем, он мог и замерзнуть на пустоши. Он бежал на коне; его преследовали Принц Гейнор и Братья Елей, — с явным удовольствием Калатин продолжил рассказ кузнеца. Король Даффин лишился ног и замерз в миле от Кэр-Ллюда. Я сам видел его тело. Король Кхонун из Страны Тухана-Ану был убит прямо на дереве, куда он влез, спасаясь от гулегов. Может быть, ты знаешь и Кернина Оборванца, этого нечистоплотного человечишку?

— Да, Кернина я знаю, — ответил Корум.

— На отряд Кернина был направлен взор Балахра. Воины обратились в лед, не успев сделать ни одного выстрела.

— Рассказывай дальше.

— Были убиты король Гачбес, Гринион Бык, Клэр Западник, Рыжий Лис Мейан, оба Шамейна — Длинный и Короткий, Узер из Долины Печалей и многие-многие другие. Пвилл Костоправ был тяжело ранен. Ранены были Старик Дилан, Шеонан и Моркан Две Улыбки…

— Стоп, — сказал Корум, — теперь скажи мне, остался ли в живых хоть кто-то?

— Думаю, к настоящему времени мабденов как расы больше не существует. Остатки их армии направились к Крэг-Дону. Это убежище может считаться лишь временным — запасов продовольствия им надолго не хватит. Они сдохнут на своем святилище. Теперь они вряд ли могут рассчитывать на что-то большее. Кончилось их время.

— Разве ты не мабден? — вмешался в разговор Ильбрик. — Ты говоришь об этой расе так, словно сам не принадлежишь к ней.

— Я — Калатин, — волшебник говорил с Ильбриком, будто тот был ребенком, я не принадлежу ни к одной расе. Некогда у меня была семья. Но теперь нет и ее.

— Помнится, ты сам послал своих сыновей на верную гибель, — возмутился Корум.

— Я воспитал послушных детей, — засмеялся волшебник, — но у меня нет и не может быть наследников.

— И поэтому судьба твоего народа тебе безразлична?

— С этим я спорить не стану, — охотно согласился волшебник. — Подумай сам, зачем бессмертному смертные?

— Разве ты бессмертен?

— Видимо, да.

— Как же ты достиг этого? — спросил Корум.

— Мои средства тебе известны. Я должным образом подбираю союзников и мудро использую свои познания.

— Ты прибыл на Инис-Скайт для того, чтобы найти новых, еще более презренных союзников? — мрачно спросил Ильбрик, взявшись за рукоять своего меча. — Должен предупредить тебя — для малибанов ты такой же, как мы, они обойдутся с тобой так же, как они обошлись с нами. Мы тоже хотели пригласить их в союзники.

— Это меня не удивляет, — бесстрастно заметил Калатин.

— Сначала они уничтожат нас, а затем возьмутся за тебя, — сказал Корум.

— Не думаю.

— Почему же? — Ильбрик зло посмотрел на волшебника, поработившего его старого друга.

— Потому что я уже бывал на Инис-Скайте. — Он указал на фигуру, стоявшую справа от него. — Среди людей у меня нет преемников. Но здесь, на Инис-Скайте, мне помогли сотворить сына. Мне нравится думать о нем, как о сыне. Кроме того, здесь я смог многому научиться.

— Так значит Малибан говорил именно о тебе! — воскликнул Ильбрик.

— По всей видимости, да.

Улыбка Калатина была исполнена такого самодовольства, что Корум, не сдержавшись, выхватил меч и бросился на него. Гоффанон ткнул его топором в грудь, и Корум полетел в грязь. Калатин насмешливо покачал головой и сказал:

— Направь свой гнев на себя, Корум Серебряная Рука. Ты послушался дурного совета. Если бы ты был в Кэр-Ллюде, битва могла бы закончиться иначе…

Корум потянулся за мечом, что лежал возле него, но чернобородый Гоффанон, взмахнув топором, отбросил его в сторону.

— Принц Корум, — сказал Калатин, — должен предупредить тебя о том, что оставшиеся в живых мабдены во всем винят только тебя. Они называют тебя оборотнем. Мабдены считают, что ты принял сторону Фой Мьёр и воюешь теперь против них.

— Да кто же поверит этому? Ты оказывается еще и лжец, Калатин! Все это время я был здесь. У них нет никаких оснований для того, чтобы подозревать меня.

Калатин захихикал: