Серебряная рука

Беседа проходит на верхнем этаже, в кабинете для аудиенций, где вскоре начнется церемония представлений, чествований и встреч с гостями, тщательно отобранными по степени их родовитости и богатства, по положению в обществе, а также в соответствии с интересами его императорского величества.

Предусмотрена и личная беседа Карла Габсбургского с послом Франции и сопровождающим его другом банкиром. Потому что чем больше Карл ненавидит своего зятя Франциска, который платит ему той же монетой, с тем большим рвением оба стараются поддерживать видимость официальных отношений при своих дворах, обмениваясь взаимными любезностями и многочисленными реверансами.

Жан-Пьер незаметно для окружающих сообщает Хасану имена приглашенных и некоторые сведения о них, представляет его тем, с кем тот желает познакомиться, болтает со светскими и духовными лицами, плетет о Хасане какие-то небылицы вперемешку с правдой. Веселая и возбужденная толпа гостей развлекается в нижних этажах дворца, слушает музыку и наблюдает за выступлениями жонглеров в ожидании, когда откроются двери зала для приемов и церемониймейстер начнет выкликать имена избранных, приглашая их подняться на верхний этаж для аудиенции с императором.

– Имейте терпение, расслабьтесь, – говорит Жан-Пьер своему другу банкиру, приехавшему из Франции, – скоро и нас пригласят наверх. Посмотрите вокруг, тут есть на что обратить внимание.

Прежде всего в глаза бросается роскошь. Хасан не знаком с итальянской модой, но он отмечает изящный рисунок шитья на нарядах, игру драгоценных камней.

– У них еще не было времени попросить у вас ссуду, – говорит Жан-Пьер, увлекая Хасана во второй дворик, – но подождите немного, и вы поймете, какой они испытывают денежный голод. На эти пасхальные праздники из-за приезда императора многие из тех, кого вы здесь видите, потратили свой доход за два года. Видите наконечники шнурков на рукавах у дам? Это самая настоящая борьба не на жизнь, а на смерть для тех из них, у кого они из жемчуга и драгоценных камней. Тоже относится и к мужчинам, достаточно взглянуть на золотое и серебряное шитье на их плащах или на пуговицы из драгоценных камней на колетах. Но вы меня совсем не слушаете? Вы уже забыли, что я должен запоминать все подробности, чтобы потом дать полноценный отчет моей Женевьеве? Я вижу, вас не интересуют наряды и даже золото. Тогда посмотрите на это железное приспособление. Это самый красивый и самый старинный в городе печатный станок для латинских текстов. Его установили два ученика Фауста. О, надо спешить, нас зовут, хотя нам предстоит несколько длительных остановок: одна у лестницы, вторая наверху, а затем в большом зале.

Хасан покорно идет вслед за послом, с абсолютно спокойным и безмятежным видом, хотя мысленно он уже много раз проделал путь в обратном направлении. Всего пятьдесят шагов отделяют его от папской улицы и спасительного бегства, от той встречи, о которой он столько мечтал и которую так боялся. Из окна комнаты мадам Женевьевы он различил в дальнем окне дома напротив силуэт дамы, и та, так ему показалось, подняла руку, как бы приветствуя его. Но может быть, это был просто случайный, ничего не значащий жест, чтобы защитить глаза от солнца, или поправить откинутую ветром вуаль, или отогнать муху.

В центре внимания – Пьер-Луиджи Фарнезе, сын Папы. Это его звездный час. Именно он привез императору, находившемуся в Неаполе, письмо от Папы с приглашением посетить Рим и теперь ждет за это вознаграждения от обоих. Жан-Пьер считает, что он обязательно что-нибудь получит, ибо умеет ловко разыгрывать свои карты.

– На него возложено поручение всеми доступными ему средствами демонстрировать, и в первую очередь мне, свою преданность императору. А поскольку император намерен изображать из себя ягненка, то все, кто на его стороне, должны ему подыгрывать и вести себя соответственно, то есть быть тише воды ниже травы. Так что я мог бы отвести душу и подразнить его, если представится случай.

И в тот же момент Пьер-Луиджи, словно привлеченный игривым настроением де Лаплюма, с поклоном идет ему навстречу и, рассыпаясь в комплиментах, сообщает новость, которую ему только что доверил император. Карл Габсбургский выделяет несколько кораблей для постоянной охраны итальянского побережья.

– Эта новость была известна уже несколько дней назад, – отвечает де Лаплюм, – разве вы ее не слышали?

Пьер-Луиджи сразу парирует удар. Он знал, но тогда это были просто слухи, а теперь ему официально сообщил сам император, что корабли будут стоять в Палермо, Трапани и Гаэте. Это очень важно.

Посол представляет Ноэля Лероя сыну Папы, который, обменявшись с ним стандартным приветствием, возобновляет разговор о необходимости эффективной защиты итальянских берегов.

– Пираты и морские разбойники облюбовали их для своих набегов. В последнее время это превратилось в самое настоящее бедствие: Реджо, Фонди… Хотя какой смысл перечислять эти названия: все и так знают, сколько городов разграбили берберы и их сообщники.