— Вряд ли они хотят войны, как ты себе напридумывал. — сообщил Лхудхар на пятом, кажется бокале. Для него пятом, я уже на третьем накрыл свой стакан ладонью, показывая, что следующая доза алкоголя может стать для меня смертельной. Сознание и так-то норовило отключиться, не помогала даже ядреная закуска шефа. — Я, по правде сказать, вообще не верю в заговоры, цели которых заключаются лишь в том, чтобы сеять хаос. Ну сам подумай, просадить такое количество времени, сил и средств только на то, чтобы поджечь мир. В чем выгода?
Орки, как я прекрасно знал, были жуткими прагматиками. Логика, целесообразность, рациональный подход — это про них. Как, в общем-то, и про всех прочих Старших, чей срок жизни превышает сотню лет. Видимо, с годами, сильные страсти отходят на задний план, вытесняемые соображениями практического толка.
И все же, я не был с ним согласен. Точнее, я признавал, что у Вивисекторов могли быть планы, отличные от новой мировой войны. Может, они хотели взять власть в отдельной стране, может — сместить с трона действующую династию. Но намерения, это одно, а то, что способно пробудится в результате их действий — совсем другое. Планы, вообще, такое дело — ненадежное. Сколько раз, допрашивая преступников, я слышал от них одну и ту же фразу:
«Черт! Как это могло произойти? Я же все предусмотрел!»
Какими бы не были планы того (или тех), кто стоял за Ингвиаэлем и Чернобородом, остановить их нужно было не потому, что они могли их достигнуть, а совсем наоборот. С этой противоречивой мыслью, я и заснул.
Вместо эпилога
— Это человек?
— Да.
— И домовой?
— Да.
— И как такое возможно?
— А почему вы меня об этом спрашиваете? Что, если я сам домовой, так значит смогу ответить на все ваши вопросы?
Разговор происходил в комнате дежурного следственного изолятора управы. Самого дежурного офицера, кстати, оттуда выгнали. Точнее, вежливо попросили выйти подышать свежим ночным воздухом, и настоятельно рекомендовали продолжать оставаться на улице до тех пор, пока его не позовут обратно. Привычный к поведению агентов Серебряной Секции полицейский подчинился без возражения. Однако, запись, в книге дежурств, все же сделал.
Ноб и Годрох сами оформили задержанных по камерам, установили на двери сигнальные и блокирующие магию артефакты, завалились в дежурку и тут же вызвали ближайшего «эксперта». Лисовой же сказал, что на него напал домовой, а сдал им на руки подростка с разбитым носом, вот агентам и хотелось разобраться. Для этого они и пригласили одного из управских домовых.
Василич, как обычно пребывающий в образе крохотного похоронного агента, послушно прогулялся до камеры, всесторонне изучил все еще пребывающего без сознания задержанного, после чего вернулся в дежурку, заварил чай, и вынес вердикт — человек. Но и домовой тоже.
— Полукровка, что ли? — уточнил на всякий случай гном.
Он знал ответ на этот вопрос, но хотел услышать его от «эксперта». Ноб ни разу не слышал, чтобы представители человеческого вида (крайне любвеобильные существа, конечно, но не до такой же степени), производили потомство от кого-то из Младших рас. Они ведь не зря называются Младшими, в конце концов, нет у них биологической совместимости. Кое-кто из ученых вообще считает, что домовые, пикси, феи, речные девы и прочие представители этого племени, не живые существа, а порождения магии. Побочный продукт эволюции Старших рас.
— Вы же понимаете, что это невозможно?
Крохотное личико домового сморщилось. Ему было явно неприятно находиться в компании с орком и гномом, но служебные обязанности были выше личной неприязни. А метаморфы всегда относились к своей службе очень серьезно.
— Тогда, как это объяснить? — спросил Годро. И мотнул головой в направлении камеры.
— Я не знаю. — с полным равнодушием пожала плечами мелюзга. — У вас ко мне есть еще вопросы?
Ноб почувствовал, что закипает. Что хочет снять с предплечья браслет, содержащий в себе заклинание «грозового заряда» боевого уровня, и сжечь кого-нибудь дотла. Сегодняшний день довел его до белого каления и, пожалуй, гном никогда раньше так не хотел убраться из человеческого города.
На его плечо тут же легла тяжелая рука орка. Напарник почувствовал состояние товарища и постарался успокоить его. Вообще, Ноб не любил, когда Годро лез со своими ментатскими штучками в его голову, но сегодня прибегал к его помощи уже не первый раз. Что поделать — подземный народ славится своей вспыльчивостью.
— Нет. — холодно проговорил он. — Больше вопросов мы не имеем.
— Тогда я пойду. — сообщил домовой и выскользнул за дверь.
Напарники некоторое время молча сидели: один на стуле дежурного, второй — на его столе. Затем гном стукнул себя кулаком по бедру и выплюнул:
— Вот как Лисовой с ним общий язык находит?
Он не сомневался в том, что будь здесь следователь, и задавай именно он вопросы домовому, тот бы уже пел соловьем, строя версии и выдвигая предположения одно за другим. Но Антона затребовал к себе Лхудхар, да и госпожа была там же, так что пришлось им общаться с мелкой «нечистью» самостоятельно.