Серебряная Секция. 1 сезон

Запутано все как… Вдохновитель экспериментов — человек. Без вариантов — кому еще может быть интересен такой результат, как люди, владеющие магией? И он ведь, скорее всего, не просто способности переносит, хочет, чтобы они могли передаваться по наследству. Иначе какой смысл? Эльфы быстрее кончатся, чем люди научатся магией пользоваться! Да и трудоемко — если на каждого человеческого мага затрачивать столько сил и времени, ни о какой «рентабельности» говорить не приходится.

Однако, в его окружении есть и нелюди — человек не способен провести ритуал. А зачем этим условным оркам или эльфам сотрудничать с тем, кто режет их собратьев? Какие цели они преследуют? Не в клетках же их держат!

Ну и, наконец, почему сейчас? Если ритуал Торус позволяет переносить способности от одного вида к другому, как никто из «серебрянок» даже не подумал в этом направлении? Ладно я, мне такое и в голову прийти не могло, но они — плоть от плоти магических рас? В голову не пришло? Или же такие эксперименты уже кто-то пытался проводить, и они закончились пшиком? Кстати, вполне правдоподобное объяснение — эту версию не рассматривают, потому что она изучена и признана негодной.

Почему сейчас сработало?

Ох! Голова взорвется сейчас! Стоит только отвлечься, как ныряешь в этот водоворот и понимаешь все меньше и меньше! Надо к шефу идти, делать первый шаг. Но прежде кое-что нужно уточнить.

— Василич, — позвал я домового. Когда он приблизился, я отчетливо, чтобы Кэйтлин слышала и не подумала, что мы про нее говорим, уточнил. — Что там по главе департамента? Закончил он встречу?

— Дома уже.

— А те, с кем он встречался?

— Проследили. Вот адрес, — он протянул мне адрес, вырванный из своей записной книжки. Высший, кстати сказать, жест доверия от их племени. Часть себя ведь отдал.

— Сколько их?

— Двое мужчин. Если позволите, Антон Вадимович, опасные люди.

— Уголовники?

— Скорее, служилые… прошу прощения — военные. Профессиональные.

Час от часу не легче. За Линьковым что, наемников посылали? Что же он там нарыл в своем никому не интересном кадастровом департаменте?

— Родичи твои их послушать не могут?

— Никак. По адресу тоже стоит блокирующий артефакт.

Широко живут, сволочи! Так, будто магические расходники им с хорошей скидкой продают. На месте убийства один «раздавили», чтобы след оставить, на квартире у Линьковых, и сейчас вот. Хорошие деньги, значит, получают за работу. Что же за следы эти твари заметают?

— Понял. Продолжать слежку. Если квартиру покинут, тут же мне сказать. Хоть к Лхудхару в кабинет являйся, понял?

— Сделаем.

Кивнув, я уже шагнул к двери, но потом понял, что кое-что забыл, и оглянулся.

— Спасибо, Василич.

Домовой ничего не ответил. Чуть дернул головой, пустое, мол, и отвернулся. Осторожно, мелкими даже для него шагами, двинулся к Кэйтлин, вытянув перед собой руки в жесте, который должны однозначно трактовать в любом из миров.

— А как вас по батюшке величать, госпожа? Кэйтлин?..

Я усмехнулся. Ответственно морф к работе подходит! Впрочем, они все в этом перфекционисты!

Шеф меня ждал. Без нетерпения или какого-то раздражения вроде «не слишком ли велика и важна его фигура, чтобы сидеть на работе в ожидании простого следователя?» Он так-то мужик мировой, можно даже не добавлять — для орка, а тут еще и бутылку подарочного коньяка вскрыл, чтобы не «на сухую» время проводить.

Был за ним, если можно так выразиться, грешок — пить в одиночестве. Он же в наших краях только с супругой жил, дети и внуки с правнуками давно перебрались на историческую родину. Он бы может и тоже рванул, но как-то раз оговорился, что без работы быстро сгинет со скуки. Следак он по натуре, бывает такое не только с людьми.

Орк глянул на меня масляным глазом, жестом пригласил к столику в углу кабинета, где была сервирована простенькая закуска: порезанные яблоки и брусочки вяленой рыбы в крупных кристалликах каменной соли. О вкусах не спорят.

— Ну? — буркнул он, закидывая в пасть рыбку, а следом кусочек яблока. — Излагай. Что там с девчонкой?

Так он решил, что я так спешу ему доложиться по его поручению? Подумал, что я преисполнен вины и собираюсь всеми силами ее заглаживать? Похоже на то, я ведь в разговоре только попросил задержаться немного, сказал, что кое-что очень интересное обнаружил. Ну и хорошо, тем сильнее сейчас проникнется.

Я без слов положил перед ним коммуникатор, на котором уже была открыта страница варшавского полицейского управления. Орк без особого интереса мазнул по экрану взглядом, приподнял бровь, мол, что это? Затем, осознав, что сейчас увидел, извлек из внутреннего кармана очки, водрузил их на широкий нос и принялся внимательно читать статью. Через несколько секунд стал дышать шумно, будто не сидел, а приближался к финишу километровой дистанции.

— Так, значит… — наконец проговорил он без выражения.

— Ага, — столь же нейтрально отозвался я.

— Отработал уже? — у этого вопроса было очень много оттенков. И «что тебе еще известно?», и «какого хрена ты копал данное направление, когда я прямо запретил это делать?» Я выбрал первый вариант.