Серебряная сказка

Он, очевидно, это почувствовал и не стал затягивать прощание. Дениза осталась одна. Она предчувствовала бессонные ночи, муки над раскаленным металлом, мерзкий привкус кофе и постоянную боль в спине. Самое ужасное, что мысли об этом ей нравились, потому что все это симптомы, сопутствующие рождению шедевра.

3

Серебро текло, но не спешило играть. Для того чтобы правильно вылить металл в специальную форму, нужно довести его до определенного состояния. Тогда в центре асбестовой изложницы появится крутящаяся со страшной скоростью светящаяся капля. Дениза держала в левой руке высокотемпературную горелку, а в правой – изложницу, похожую на длинную изогнутую ложку. Резким движением, не переставая нагревать серебро, она вылила его в черную железную форму. Аккуратно поставила на место изложницу, потом выключила горелку и вздохнула с облегчением. Ей всегда было страшновато плавить и отливать металл. Это и понятно: если раскаленный металл прольется на пол, начнется пожар, не говоря о том, что он может прожечь плоть до кости. Она открыла форму и специальным зажимом, похожим на хирургический, подхватила прямоугольный слиток. С резким шипеньем он упал в заранее заготовленную емкость с холодной водой. Дениза вынула серебро, вытерла воду и удовлетворенно осмотрела. Теперь его нужно разрубить на части, пропустить через прокатный стан и получившиеся прутики протянуть через фильеры, тогда получится тонкая серебряная проволока. Сечение у нее едва толще волоса. Потом проволоку скручивают, расплющивают – и получается тонкая серебряная косичка. Ювелиры называет ее сканью. Из этой скани Дениза и собиралась делать браслет для невесты мистера Стаута. Изделия из такого материала всегда похожи на льдистые серебряные узоры. Господи, да этот браслет может стать настоящим шедевром! – подумала Дениза и в который раз взглянула на эскиз.

Телефонный звонок вывел ее из мечтаний о собственном творении. Она отложила эскиз и направилась к телефону.

– Алло, Дениза Глайдинг слушает, – сказала она холодным, подчеркнуто деловым тоном.

– Здравствуй, любимая. Очень захотелось тебя услышать. – Это был голос Билла.

– Привет. – Сколько же чувств может стоять за одним-единственным сухим словом? Хорошо, что он ее не видит сейчас. На ее лице отразились радость и страх, обида и раздражение…

– Пойдем прогуляемся, посидим в кафе, поболтаем. Я очень по тебе соскучился. – Он выдержал паузу и продолжил: – Погода замечательная, хватит дышать кислотными парами!

– Хорошо, через полчаса у нашего любимого кафе. – Дениза глубоко вздохнула.

– Отлично, до встречи.

Что же делать? Нужно как-то менять наши отношения, но совершенно непонятно как. Она без особого энтузиазма отправилась к шкафу, на ходу снимая рабочий кожаный фартук.

Дениза собиралась и прихорашивалась минут двадцать, после чего критично осмотрела себя в зеркале. То, что она увидела, ей не понравилось. Бледное лицо, запавшие глаза – вид патологически не высыпающегося человека. Болели спина и плечи. Ну и черт с ним, какая есть! Она надела плащ, выключила свет и вышла из дому.

Минут сорок спустя они сидели в кафе и смотрели в окно. Они только что бурно поссорились и теперь обиженно молчали. Точнее, это она бурно ссорилась, а он замыкался в себе и время от времени кидал едкие презрительные замечания. В кафе почти никого не было, тихо играла музыка, вяло общались официантки.

В груди слева у нее вдруг кольнуло, перехватило на секунду дыхание. Последние несколько дней она работала по ночам, мало спала, пила много кофе.

– Тебе надо бросать эту работу. Она тебя добьет. Ты и так стала выглядеть хуже, чем обычно.

Очевидно, она дернулась, и он это заметил. Впрочем, жалости в этой фразе не было ни на грош, скорее замаскированная шпилька.

– И кем мне пойти работать? Официанткой, уборщицей или секретаршей? Кем бы ты хотел меня видеть? – В ее душе закипала ярость.

– При чем здесь уборщицы? Твоя мать давно предлагает тебе пойти в секретариат к ее знакомой. Солидная фирма, будешь там нормально работать, получать деньги. Пойми, Дениза, пора расстаться с детскими фантазиями. – Он говорил это холодно и отстраненно, словно школьный учитель, втолковывающий урок маленькой ученице.

– И это ты мне говоришь о фантазиях? Я хотя бы зарабатываю деньги! Это лучше, чем сидеть на шее у матери и стрелять в долг у подружки. Может, тебе самому стоит прекратить тешить себя мыслью о музыке и устроиться в секретариат? – Она не говорила, а словно выплевывала слова.

На его лице появилась только рассеянная улыбочка.

– Как только я прославлюсь, буду присылать матери много денег. К тому же ты забыла главное отличие: у меня талант.

– А у меня, значит, нет?! Я, по-твоему, посредственность?!

– Только не сердись, милая, ну кто тебе скажет правду, кроме меня, самого близкого человека. Пусть это будет больно, но я просто обязан вернуть тебя на грешную землю.

Повисло неприятное, липкое молчание.

– Мы с тобой уже две недели не занимались любовью. – Это вырвалось у нее внезапно.