Серебряная Снежинка

– У него здесь родился сын, у Чао Куана. Ты это знала, госпожа? – спросил однажды вечером вождь шунг-ню.

Серебряная Снежинка посмотрела на тонкую, изящную чашку, которую держала в руках. Щеки ее неожиданно вспыхнули, а руки похолодели.

– Слышала, Небес…

– Как я приказал тебе называть меня, дитя? – Куджанга поднял дрожащий, изрезанный шрамами палец и снисходительно погрозил ей.

Каждый день он находит силы жить, и разум его остается ясным. Каждый день – это победа, – думала Серебряная Снежинка, но знала, что время – ее враг. Тем не менее, как военачальник, который знает, что его войска уступают врагу по численности, она призвала на помощь самообладание. Ива много знает о травах; еще многому она научилась в Шаньане; она может сохранить на годы жизнь шан-ю.

– Супруг, – поправилась Серебряная Снежинка со скромной улыбкой, которая – она это знала – нравится Куджанге. – Я слышала об этом и с радостью воздам дань уважения старшему брату.

– Он был слабый и болезненный, рассказывала мне жена, и знал это. Когда умерла его мать, он понял, что станет обузой для кого-нибудь еще. И поэтому однажды уехал, подальше от племени. Мы так и не знаем, пала ли его лошадь или он просто не вернулся. Но тогда было время большой болезни. Я сам думаю, что он предпочел умереть, чтобы не объедать других, более достойных жить, и уважаю его за это.

– И Острый Язык заставила тебя в это поверить, – с печалью думала Серебряная Снежинка. – Ты его уважаешь, но видишь на этом ее барабане. Если когда-нибудь стану подлинной королевой, как здесь меня называют, прикажу похоронить эту вещь.., и, может, вместе с хозяйкой.

В тот вечер она увидела тень на стене своей юрты; и хотя сама этого не заметила, смех ее зазвучал музыкальней, а песни стали слаще. И Ива ничего ей не сказала. Проходили дни зимы, и Серебряная Снежинка все больше поражалась переменам в своей служанке. Из-за хромоты она всегда считала Иву слабее себя. Но сейчас Ива расцвела, как зверь, избежавший ловушки, пусть и ценой увечья. Волосы ее стали гуще, длинней, роскошней, кожа потемнела.

Куда она уходит? – думала Серебряная Снежинка. Огромные табуны лошадей и стада овец не волновались; не кричали дети; ни один охотник не хвастал встречей с лисой. На рассвете Ива всегда спала в ногах хозяйки, пальцы ее дергались, глаза под опущенными веками двигались, как будто во сне она, дикая и свободная, охотилась. Пока Ива ничего не рассказывала хозяйке, и та не настаивала.

***

Серебряная Снежинка написала еще одно письмо. Может, с началом оттепели какой-нибудь смелый всадник согласится поехать на восток и передаст ее тщательно написанное на тонком шелке послание в ближайший пост солдат Чины. А оттуда с торговым караваном письмо пойдет в Срединное царство. Девушка чувствовала, что это письмо обрадует отца и Ли Лина; в нем она сообщала, что шан-ю повторил свое предложение защищать границы Срединного царства.

И, может, однажды такой всадник привезет к ее юрте ответ.

Приободрившись, она направилась в большую юрту Куджанги, поздоровалась и села рядом с вождем на груду подушек. Это место она занимала по своему положению и из-за гордости Куджанги вновь приобретенным сокровищем.

К ее удивлению, однако, принца Вугтуроя среди собравшихся не было. Девушка думала, как бы узнать, почему он отсутствует, когда заговорил Куджанга.

– Мой младший сын уехал со своими людьми, чтобы взглянуть на стада юе чи. – Это замечание шан-ю вызвало у присутствующих смех.

Путешествие по степи в самый разгар зимы? Это не храбрость, подумала Серебряная Снежинка, а глупость. А ведь Вугтурой не дурак. Но тут она увидела довольную улыбку Острого Языка и поняла, что это не глупость, а политика. Политика женщины-шамана. Внушить старику мысль, что за некогда мятежными юе чи нужно присматривать, и Вугтурой, как послушный сын, вынужден будет уехать. А когда он будет далеко от лагеря… Что ж, зимой по степи бродит множество болезней, а гиан-ю стар. Пусть умрет, пока Вугтуроя нет поблизости; а среди окружающих не найдется никого достаточно сильного, чтобы помешать ее сыну Тадикану захватить власть, имущество старого шан-ю.., и его жен.

При этой мысли Серебряная Снежинка вздрогнула и плотнее запахнулась в одежду, несмотря на то, что в большой юрте было тепло. Ей показалось, что с нее сорвали одежду и оставили без защиты на ледяном ветру под Крышей Мира, к востоку от Стены. Но ведь Куджанга здоров, – сказала она себе. – Он проживет еще годы. Во всяком случае до…

– Сегодня день пира, – сказал ей шан-ю. – Мнение моего сына Вугтуроя хорошо известно, – он покачал головой, удивляясь своему младшему сыну. – Вместе со мной он на стороне Срединного царства. Но Тадикан всегда выступал против этого. Однако сегодня – сегодня он согласился, что мы должны выступать против врагов вместе со Срединным царством. Если мы так поступим, может, людям Чины не нужно будет больше жить в этих крепостях по призыву; они смогут вернуться домой и жить со своими семьями, как мы.

Серебряная Снежинка чуть не ахнула в ужасе. Кто внушил эту мысль Куджанге? Дьявольски хитрая мысль: