Серебряная тоска

Трус я, вот что. И всегда был трусом. Даже в детстве, на качелях - так и не осмелился совершить "солнышко" - полный оборот вокруг оси, хотя уже был прекрасно осведомлён о центробежной силе, и знал, что упасть с качелей вниз головой физически невозможно. Но очко-то сыграло, коньконул я - вот и не решился. И теперь - хотя опасности вообще никакой нет - не решаюсь последовать инструкциям этой дискеты, хотя опасаться, повторяю, нечего просто не люблю я таких посланий без обратного адреса. А эта дискета явная анонимка. Я обнаружил её сегодня в почтовом ящике - в плотном чёрном конверте с адресом Руслана и подписью "Игорю Матушинскому, лично в руки", хотя кроме меня и Руслана только три человека в Саратове знали, где я живу в настоящий момент. Чёрный конверт сам по себе выглядел достаточно мрачно и навёл меня на странные размышления. Мне ли не знать, насколько сильно порой бывает влияние мистических знамений на нашу жизнь. Чёрный квадрат конверта - конверт был почему-то квадратный - вызвал в памяти массу ассоциаций... Малевич, военные похоронки... Если их две взять, покрасить в чёрный и приложить друг к другу. Глупость какая-то. Возьму-ко ещё пива. Я подошёл к стойке и с умилением обнаружил, что за то время, пока я предавался упадническим размышлениям, подвезли свежайших раков и они теперь лежали за прилавком солидной красной горкой. Стало понятно происхождение названия этого места в Москве. "Красная горка - а вы не слышали? Да Господи, самый раковый у нас тут район!" То же у Коваля, кажется: "В рака нужно больше соли, больше перцу, больше лаврового лука." Блин, баран, листа, листа лаврового!

Какого ещё лука в рака... Это там у него, кажется Петюшка Собаковский вещал - хотя нет, это капитан, потому что - "... с Петюшкой Собаковским мы как-то съели по сто раков".

Мне бы сейчас раков отведать. Кажется, я даже облизнулся, но тотчас смутился и спрятал язык. Хочется - перехочется. У меня из личных после дня рождения всего червонец остался. Я взял ещё кружку пива (без раков), и вернулся к своему столику. Нечего мне миндальничать, сегодня ночью же попробую. Ишь ты! Я припомнил текст, что был на дискете. "Высший Разум! Пришельцы, ещё, небось, какие! Но, Игорь, не из какого-нибудь сраного Космоса, а из другого измерения".

Интересно, как они видят наш мир? Наверное, так, как мы видим двухмерный мир.

Всезнание! К ихнему всезнанию мне б ещё и деньжат немного. А может, именно с помощью всезнания я деньжата и раздобуду? Как же, держи карман шире, раскатил губу по всей Ивановской, а губа-то ох, не дура у тебя, ох, до чего не дура, аж жуть, Матушинский-сякой!

Тут я с новым умилением обнаружил, что в бар стали сползаться первые чумазые посетители. Ну да, смена-то закончилась, трудовой люд спешит залить горе пивом.

Напротив меня уселся потный грязноватый индивид и дыхнул мне в лицо запахом смазки и лука. Я быстро допил своё пиво, ставшее в момент безвкусным, и хотел было удалиться, сохраняя, впрочем, достоинство, как вдруг узнал в индивиде Митяя с товарной станции.

- Ну, - насмешливо сказал Митяй, глядя своим прищуром мне в глаза, говорил я тебе, что мы ещё встретимся. И не на угле. Не хош угостить коллегу кружкой пива?

- Хотелось бы, - смущённо ответил я.

- Понятно, - с каким-то удовольствием кивнул Митяй. - Финансы поют романсы?

- Хрен их знает, чего они там поют, но - поют.

- Ладно, коллега, давай я тебя угощу. Не побрезгуешь?

- Не надейся.

Митяй сходил к стойке и вернулся с четырьмя кружками пива и тарелкой раков.

- Работнику труда умственного от благодарного пролетариата, - объявил он.

"Всё ж, поем сегодня раков", - с беззастенчивой признательностью подумал я. И принялся за работу. Взламывал панцири, высасывал сладкий сок. Митяй с удовольствием наблюдал за мной.

- Что, поэт, иной раз и ты не прочь поработать руками?

- И ртом, - добавил я.

- Скользко шутишь, - скрутил физиономию в улыбку Митяй.

- Стар я, батюшка, шутить.

- Ну-ну. - Митяй отхлебнул полкружки. - Вишь, как приятно работяге пьётся?

- А мне, думаешь, не приятно? - Я тоже отхлебнул полкружки.

- Сравнил ту приятность и эту. - Митяй махнул рукой. - Не, ты представь:

намахался ты кайлом, руки ноют, плечи ноют, поясница ноет, душа... тоже ноет. И тут ты хватаешь своей мозолистой рукой кружку пива и высасываешь из неё сладкой горечи. И по всему телу, по всей душе ползёт благодать. Благостная расслабуха. - Митяй зажмурился, как сытый кот, и отхлебнул ещё. В кружке осталось на донышке.

- Любопытная концепция, - заметил я.

- А ты не выражайся. Ты поработай с моё. Кстати, вагоны разгружать когда снова придёшь?

- Приблизительно никогда.

- Шо ж так? Без денег сидишь, а подзаработать не желаешь? Или физический труд претит?

- Да ничего мне не претит. Но есть причины...

- Лень?

- Ага.

- Эт ты молодец, хорошо ответил. - Митяй неожиданно залыбился и хлопнул меня по плечу. - Без понтов, как без пружинок. Хотя и врёшь.

- Хотя и вру.

- Мне перед моей бабой тоже одно время неудобно было, что я, мол, грузчик, а не академик. - Митяй с якобы пониманием поглядел на меня. - Так что я сделал?