Серебряная цепь

На дальнем конце террасы Дана увидела Гэвина. Он сидел один за маленьким столиком на двоих, и она помахала рукой, давая понять, что заметила его. Когда приблизилась, обойдя другие столики, он уже встал и отодвинул для нее стул. Подошел официант, ожидая заказа. Гэвин Фоулер поцеловал жену племянника в щеку. Несмотря на строгий деловой костюм, он не выглядел одетым неуместно, и почтение, с которым официант принял заказ, еще больше подчеркивало авторитет этого человека в глазах окружающих. Дана слегка кивнула и опустилась на стул. Они молчали, пока официант не принес "Кровавую Мэри" для нее и чай со льдом для него.

— Хорошо выглядишь, Гэвин, — равнодушно сказала Дана, не снимая темных очков, чтобы он не мог видеть ее глаз. Ее рука немного дрожала, когда она подносила к губам свой бокал.

— У тебя была бурная ночь? — равнодушно спросил он, удивленно подняв брови при виде ее дрожащих рук. Дана быстро поставила бокал на стол и полезла в сумочку за сигаретами. Гэвин вынул из пепельницы коробок клубных спичек, зажег и дал ей прикурить. Откинувшись назад, он отбросил коробок и внимательно посмотрел на нее. — С каких пор ты куришь?

Дана пожала плечами. Официант принес меню, и она подняла очки на лоб, изучая знакомый выбор блюд. Гэвин заказал для обоих, и когда они опять остались один, оглядев террасу, сказал с нескрываемым раздражением в голосе:

— Неужели этим людям больше нечем заняться? — Он перевел взгляд на Дану, и его раздражение усилилось.

— А тебе?

— Вообще-то нечем, — равнодушно призналась она. Интересно, почему он настоял на этом общем обеде, подумала она, и, когда снова спрятала глаза за очками, ей показалось, что изо всех углов на них смотрят люди, удивляясь тому же самому. Гэвина знал в лицо весь Детройт, но он редко показывался в клубах. К вечеру, подумала она, сплетни разнесутся по всему городу. С первого дня в Гросс-Пойнте она прониклась к Гэвину уважением, несмотря на ощущавшуюся в их отношениях напряженность.

Только он воспринимал ее живопись всерьез, хотя, к ее стыду, она почти не бралась за кисть в этом году.

— Ты рисуешь? — спросил он, словно прочел ее мысли. — Сейчас работаешь над чем-нибудь? — Дана отрицательно покачала головой и поняла, что он разочарован. Она вспомнила крошечную комнатку, которую Маршалл называл студией, и ее лицо смягчилось при взгляде на Гэвина. Именно он настоял на том, чтобы расширить комнату, сделать большие окна, чтобы солнечный свет проникал туда, и устроить полки для полотен и красок. Ей было неловко признаваться в том, что она редко заходит в светлую просторную студию, которую он для нее создал. Обстановка угнетала ее, напоминая о том коротком периоде, когда любовь к Маршаллу сочеталась у нее с талантом к живописи. Теперь она потеряла и то и другое, заменив обе эти страсти на дурацкую, отнимающую время навязчивую идею стать чемпионом по гольфу.

— Ты попусту тратишь время, — коротко сказал Гэвин, его голос был осуждающим.

— Я не хочу говорить об этом, — отозвалась Дана, дав понять, что эта тема закрыта. Они переглянулись, как два старых противника.

— Хорошо, — сменил тему Гэвин. — Вообще-то я хочу поговорить о другом. Поэтому и пригласил тебя.

— А я-то удивлялась, чему обязана такой честью, — мрачно сказала Дана. — Ты никогда не обедаешь в клубе.

— Да, — его лицо оставалось безучастным. — Зато ты обедаешь здесь слишком часто.

— Кто тебе сказал?

— Немногое ускользает от моего внимания, пора тебе это заметить. Хотя это и Детройт, но круг наших знакомых достаточно ограничен.

— А ты против? — холодно бросила Дана.

— Нет. Но ты попусту тратишь время. — Гэвин махнул рукой, снова закрывая тему. Молча они ждали, пока официант принес ему сандвич, а ей салат. Официант удалился, и он так же неторопливо продолжил, пристально следя за реакцией Даны на его слова. — Надо поговорить о Маршалле, но так, чтобы он не знал об этом разговоре.

— Мы здесь не совсем одни. — Дана оглядела террасу и коротко рассмеялась. Здесь было столько народу, все столики были заняты, а у буфета выстроилась длинная очередь.

— Я знаю, — согласился Гэвин, посмотрев на часы. — Но это по пути в аэропорт, а в два тридцать у меня самолет в Нью-Йорк.

— Ты всегда делаешь кучу дел одновременно. — Дану это позабавило. Она отодвинула от себя нетронутый салат и снова закурила. Гэвин заказал ей еще один коктейль и принялся разрезать свой бутерброд на мелкие части.

— Твой муж слишком много пьет, и это мешает его работе. — Не глядя на нее, он принялся поглощать свой ланч. — Мне это не нравится, и я хочу, чтобы это прекратилось.

— Ты говоришь не с тем Фоулером, — возразила Дана, потянулась к своему бокалу и сделала долгий глоток.

— Он меня не любит, его мать закрывает глаза на его недостатки. Больше Фоулеров нет. — Гэвин прекратил есть и сказал: — Сними эти очки и посмотри на меня.

Удивленная внезапной строгостью голоса, Дана послушно подняла очки на лоб и вопросительно взглянула на собеседника. Он быстро кивнул и откинулся назад. Его тон стал еще более настойчивым.