Серебряная ветка

В маленькой светлой комнате с закрытыми ставнями было очень жарко и очень тихо, лишь жужжание синей мухи где-то наверху в стропилах да негромкий стук передвигаемых на доске фигур нарушали установившуюся тишину. Молодой центурион сидел, обхватив руками колени и глядел неподвижно перед собой, а Юстин, следивший за игрой, вдруг почувствовал, что начинает засыпать, — фигуры слегка заплясали на расплывшихся черно-белых клетках, и стук, когда их передвигали, казалось, уходил все дальше и дальше… Однако этой шахматной партии так и не суждено было завершиться.

Неожиданно Юстина пробудил грохот отодвигаемых от двери в кладовке ящиков и старой мебели, и тут же в комнату ворвался Федр, корабельный мастер, а с ним — ощущение внезапной беды, запах смертельной опасности, заставившей всех вскочить на ноги прежде, чем Федр успел выкрикнуть:

— Варвары из императорской гвардии окружили дом! На улице, во дворе — их всюду полно. Я чуть не налетел на них, но милостью богов вовремя заметил и бросился назад воробьиным путем.

Наступившая вслед за тем тишина длилась миг, не дольше, но Юстину казалось, что она все разбухает и разбухает, словно гигантский мыльный пузырь — пузырь, надутый мертвой тишиной. И из глубины этой тишины спокойный голос Паулина произнес:

— Юстин и Флавий, будьте добры, заприте на засов наружные двери.

Они разом бросились исполнять приказание, и, надо сказать, вовремя: как только Юстин опустил засов двери, ведущей во дворик, необычно крепкий для частного дома, на нее обрушился шквал ударов, так что дерево содрогнулось и задрожало у него под руками, и сразу же раздался рев гортанных голосов:

— Открой дверь! Кому говорят, а не то вышибем ее! Слышишь, ты, кто прячет предателей, сейчас запалим крышу и выкурим тебя вон!

Засов, конечно, спасал, но очень ненадолго — исход был предрешен. Юстин бегом бросился в атрий, такой еще светлый на столе и раскрашенными домашними богами в нишах вдоль стен, и тут услышал голос центуриона:

— Это все я наделал. Вероятно, кто-то шел за мной. Я выйду к ним.

— Нет, нет! — решительно возразил Паулин. — Это могло случиться в любую минуту. И даже если ты выйдешь к ним, мальчик мой, ты думаешь, они этим удовлетворятся?

Юстин закрыл дверь атрия и повернулся лицом к присутствующим. Флавий стоял у другой двери, ведущей прямо на улицу, где тоже слышался волчий вой. Паулин обвел взглядом лица молодых людей, и, тряхнув головой, сказал:

— Вы все худощавые и подвижные… Какое счастье, что здесь ты, Федр, а не наш великан Сэрдик. Немедленно отправляйтесь воробьиным путем к нему в корабельные мастерские

— А ты? — сразу же спросил Флавий.

— Ты думаешь, у меня подходящая для воробьиного пути фигура? Идите и ждите меня в портовых мастерских. Как только справлюсь, я присоединюсь к вам.

— Нет, это невозможно, — упрямо возразил Юстин, сжимая рукоятку кинжала, висящего на поясе. — Мы останемся с тобой и будем сражаться в-вместе.

Удары отдавались в высоком, закрытом ставнями окне, и волчий вой теперь несся отовсюду — с улицы, из дворика…

— У меня есть еще один потайной ход, — вдруг сказал Паулин. — Я его всегда держу для себя как запасной, потому что я слишком толст и стар для другого пути. Но им можно пройти только в одиночку. Вы что же, решили загубить все наши жизни?

— Ты правду говоришь? — спросил Флавий.

— Правду. Послушай, дверь вот-вот рухнет. Ну-ка живей! Это приказ.

— Есть, господин. — Флавий отсалютовал, как старшему военачальнику, и двинулся к двери на кухню, перед которой стоял Юстин.

Юстин, уходивший последним, оглянулся и увидел, что Паулин стоит перед шахматной доской с недоконченной партией. Лицо его густо порозовело от жары, и, как всегда, он был немного смешон — уютный, ничем не примечательный человек в уютной, ничем не примечательной комнате. Когда впоследствии Юстин вспоминал об этой минуте, ему каждый раз казалось странным, что Паулин и тогда ухитрился выглядеть смешным. Он должен был иметь какой угодно вид, но только не смешной. Его должно было окружать сияние, идущее отнюдь не от лампы на столе.

Под гром ударов и гортанные выкрики они шагнули во мрак забитой хламом кладовки.

— Иди вперед. Ты лучше всех знаешь дорогу, — прошептал Флавий матросу. — Я пойду последним.

— Есть! — донесся из темноты шепот, и один за другим они, пригнувшись, добрались до лестницы. Юстин слышал, как Флавий подтащил к дыре пару тяжелых корзин, хотя ясно было — это никого не спасет, если сюда хлынет поток варваров. В темном колодце лестничной клети заглох грозный рев толпы, но, только они поднялись и вошли в каморку, рев обрушился на них с новой силой. Юстин увидел в ночном небе зловещий отблеск факелов, который мешался со светом луны, когда он змеей пополз вслед за центурионом через пробоину в стене.