Серебряное горло

- В тот вечер, - спокойно продолжал Николай Николаевич, - в тот вечер, когда я провожал Марину к корреспондентскому пункту...

- Так это вы были в белом плаще?

- Не помню. У меня три плаща. Разного цвета. История с розысками волшебника, дарящего людям голос, как вы отлично понимаете, бред, ересь, химеры, пригрезившиеся в тяжелом предутреннем сне. Поиграли мы с вами в фантастику - ну и хватит. Никто не ждал, что вы с такой истовостью возьметесь за дело. В том числе и я - хотя бы в тот день, когда беседовал с вами в кафе. Если бы знал, что дело примет такой оборот, поостерегался бы откровенничать... Вся эта история неприятна Марине. И я испытываю чувство вины перед нею.

Тут Марина наконец отошла от окна.

- Думаю, будет лучше, если мы побеседуем с глазу на глаз, - сказала она.

- Со мною? - Николай Николаевич выглядел ошарашенным: такой поворот дела был для него явной неожиданностью.

- Нет. С ним.

Я отметил про себя это "с ним". Оно не предвещало ничего приятного. Но счел, что уклоняться от разговора тоже было бы неверным.

- Подождать внизу?

Мне очень хотелось сказать: "Как в тот раз. Вам не привыкать". Но сдержал себя. Марина успокоила Николая Николаевича, объяснив, что разговор будет коротким.

- Итак? - спросил я, когда дверь за Николаем Николаевичем закрылась.

- Сигарету!

- Гляди, научишься курить.

- Да уж все равно. Свое я оттанцевала, как та стрекоза. А педагогу хорошее дыхание уже ни к чему. Ты не мог бы отсюда уехать?

- С какой стати?

- Действительно. Я говорю глупости. Должность, зарплата, положение и прочее.

- Зарплата и положение тут ни при чем. Но, согласись, не каждый день хорошие знакомые просят кого бы ни было уехать из города.

- Мне уже почти сорок лет. Это осень. Надеяться, как в юности, что явится голубой принц, смешно. И все же у каждого из нас есть какие-то иллюзии. Мы в них верим даже в очень зрелом возрасте. До самой смерти. Ты умеешь отбирать эти иллюзии. Каким способом, не знаю. Но Юре своим уходом из театра ты оказал медвежью услугу.

- Я ушел из театра потому, что считал это правильным. При чем здесь Юра?

- Можешь себе представить, сколько горьких минут довелось пережить Юре, ведь у него данные были много хуже твоих. А он остался. И пел. А это, если хочешь, требует мужества. Сейчас ты начал расследование, которое никому не нужно...

- Позволь, но ты сама просила... С твоей легкой руки все началось!

Марина бросила сигарету рядом с пепельницей, прямо на стол. Руки ее дрожали.

- Откуда я знаю, чего я на самом деле хотела? Узнала, что ты возвратился, пришла сюда... Пришла, чтобы поговорить о многом. И о Юре тоже. Вернее, о себе и о нем... Да и о тебе. Показалось, что ты меня сразу не узнал... Потому и разговор пошел у нас сразу же глупый. Мы с тобой в конце концов станем врагами. Может быть, мы всегда втайне друг друга недолюбливали.

Я поднялся.

- Тебе, Марина, пора идти. Тебя внизу ждут.

- А ведь есть выход, - сказала Марина.

- Не понимаю.

- Я спущусь вниз и скажу Николаю Николаевичу, чтобы он шел себе домой. Молчишь? Раз так, мы с тобой, наверное, больше не увидимся.

- Что-то я не вижу логики в твоем поведении.

- Эх, ты! - сказала вдруг Марина совсем просто, даже с какой-то будничной, кухонной интонацией. - Эх, ты! Ведь все мы люди, все мы чего-то ищем, мечемся... Тогда я говорила искренне. И сейчас тоже. Мне кажется, что это расследование ненужная штука. Как будто с нас со всех одежду сдирают... Всех тебе благ! И уезжай, если можешь...

Долго я сидел у стола. Я действительно чего-то важного не понимал. По крайней мере, тех страстей, которые движут и Мариной, и Николаем Николаевичем. Юра и Ирина - тут все как будто ясно. Но Марина... Что ей нужно?

Внезапно позвонила Флора. Я ждал ее звонка, но, конечно, никак не мог предположить, что наш разговор с ней будет таким добрым, легким. Он мигом смыл тяжесть с души.

- Ушли? - спросила Флора.

- Давно.

- Они вас мучили бессмыслицей и сомнениями?

- Что-то вроде этого.

- Когда же мы поедем в Закарпатье? К той самой певице, знакомой моей сестры... Адрес я узнала.

- А вы считаете это необходимым?

- Еще бы! Если не докопаемся до сути дела, то так и будем всю жизнь ходить испуганно-удивленными, как эта ваша Марина и писатель в очках. Завтра я приду без пяти девять.

5

В придорожном кафе, у села со странным названием Тухолька, мы выпили кофе. Флора села за руль. Серпантин карабкался к вершине горы, поросшей серо-голубым лесом. Это была знаменитая карпатская смерека - родная сестра наших елей и сосен. В прохладные дни карпатские леса стыдливо кутались в туманы, а в жаркие, как сегодня, над ними висело голубоватое марево. В окно рвался горячий пряный воздух. Было душно, и клонило ко сну.

- Пристегните ремень! - сказала Флора.

- На этой дороге автоинспекторы редкость.

- И все же пристегните. Я не такой опытный водитель, как кажется.

Почему она сказала "как кажется"? Угадала мои мысли? Вела она машину отлично. Не лихо, а разумно. Сбрасывала обороты именно там, где нужно было, в повороты вписывалась аккуратно, не пересекая белой осевой линии.