Серебряное яблоко (СИ)

Их разговоры между собой были сухими и официальными. Феликс всегда уговаривал себя, что делает в этих стенах что-то будничное. Ведь никто не говорил ему, что тоже видит в стеклах этот потрясающий свет. Огонь, пылающий сотнями красок. С зелеными, синими, красными языками пламени. И вот они уже общаются втроём на будничные темы, но почти по-прежнему не говорят о витражах.

После окончания работы, Рон и Жозеф складывали оставшиеся материалы, а Феликс, словно завороженный смотрел на портрет Матери Природы. Жёлтые, зелёные отблески волшебно сверкали, озаряя все вокруг. Смотря на нежные черты созданной им же стеклянной женщины, он переставал бояться, чего бы то ни было. Страха не существует. Есть только свет.

Он достал кулон матери из кармана. Почему-то он все время носил его с собой. Надо же, вещь, которую он так не хотел видеть, теперь олицетворяла всю его семью и любовь. Будто он был не одинок, сжимая в руках, кулон матери.

Витражник с сыном разбудили его от чудесных иллюзий, приглашая к обеду. Феликс любовно укутал картину и отправился в дом. Удовлетворённые после проделанной работы, все сели за стол. Вайолет приготовила креветки с жареными лисичками, и все ели с большим наслаждением. Хоть за последнее время морепродукты перестали быть деликатесом, жители деревни все равно считали их самыми вкусными и ели почти каждый день.

Здорово, что у нас снова есть море, — блаженно сказал Жозеф, — ребятни теперь в деревне и не встретишь, все на пляже резвятся.

Феликс улыбнулся. Он и сам любил смотреть, как дети хохочут, когда плещутся в воде. И почему он так долго не хотел видеть людей у моря? Когда они там появились, ему даже стало легче на душе. Это место будто сразу превратилось в место для отдыха и веселья. И больше не было чем-то драматичным и болезненным.

— Помните, как я впервые обедал с вами? — вдруг спросил Феликс у присутствующих.

— Конечно, через месяц после вашего возвращения, вы захотели остаться с нами на обед после работы…

— Нет-нет, — перебил Феликс Вайолет. — Я говорю о самом первом разе, когда мы обедали вместе с Джейн, — он задумчиво опустил глаза в тарелку, ему так хотелось с кем-то ее вспомнить.

— Ах, да, я и забыла, что в тот день вы обедали у нас впервые. Ужасный был день, — Вайолет легонько засмеялась, — Я не знала, куда себя деть в Вашем присутствии, да еще и в нашем доме девушка из другого мира!

— Согласен с вами. Как же она мне тогда не нравилась.

Все за столом отложили еду и слушали Феликса.

— Она сразу была чужой и непонятной. Мы ведь все понимали, что она с другого мира и в любой момент могла оказаться скрытым чудовищем. Помню как она, оказавшись в мастерской, сразу начала со мной болтать, как будто мы какие-то давние приятели. Говорила кучу непонятных слов и так же непонятно их объясняла…

— Это точно, — сказал Рон, — а эта техника, о которой она говорила и еще про то, что у людей болят сердца. В ту ночь мне снились кошмары. И я просил Сару не подходить к Джейн слишком близко. Не то, чтобы я ее боялся. Я опасался, что вдруг откроется какое-то окно в мир Джейн и Сару утащит туда вслед за ней.

Все засмеялись.

— И ты не зря волновался, — сказал Феликс, — меня таки вслед за ней затащило.

— Мне так жаль, — сказала вдруг Вайолет, — что мы так долго не хотели с ней общаться. Мы все не принимали “людей зеленой воды”, опасались их. И я боялась, что она перестроит наш мир во что-то ужасное. Я думала, если она пришла из такого жуткого места, то может ненароком превратить и наш дом в не самый лучший мир. Но, как мы знаем, благодаря вам, мы оказались не правы. Быть открытым ко всем людям — не страшно… В наших сердцах хватит места для всех.

Все согласно закивали головами.

— Феликс, а можно задать вам личный вопрос?

— Конечно.

— А когда вы поняли, что любите её?

Феликс задумался. Ему казалось, он любил ее всегда, и это не произошло в какой-то определенный момент. Но он все же, решил ответить:

— Наверное, тогда когда она рассказала мне романтическую историю про червей из её мира.

— Червей? — удивился Рон.

— Да, какие-то черви, приводящие к болезни людей. Она говорила, что один червь живет в другом, и они составляют единое целое, — Феликс увидел слегка опешившие выражения лиц семьи витражника и от души расхохотался.

— Матерь Природы, это и сейчас звучит ужасно глупо! Как же это глупо! Но она так восхищенно об этом говорила, у нее так блестели глаза! Вы же знаете, для меня раньше все беседы были ужасны. Я вообще не любил много говорить и тем более слушать. Но тогда я с таким интересом слушал её. Со всех сил скрывал свой интерес, но так хотел, чтобы она не заканчивала говорить. Тогда я еще не понял, что люблю её, но уже любил…

Все за столом притихли. Никто не продолжал разговор. Все присутствующие понимали, что король уже не встретиться с Джейн. Вдруг на улице какой-то мальчуган крикнул другому:

— За мной в море гнался гигантский спруууут, — а второй в это время громко завизжал. Ребятня враз разрядила обстановку за столом.

— А как Джейн поживает? — спросила Вайолет, — там, в своем мире. Вы видели, как она лечит сердца?