Серебряное зеркало

Альфред с отрядом выехал из Уэбли после обеда в среду двадцать седьмого мая. Они немного проехали на восток, затем резко свернули на север в небольшой лесок. Здесь они проверили, не следят ли за ними, но никого не заметили. Тогда они разыскали отряд крепостных на простых лошадях и велели им вернуться в поместье Уэбли. Когда крепостные были уже на дороге, направляясь на запад, отряд повернул на восток через лес и, пока лес не кончился, вновь на юг. Они пересекли дорогу, ведущую в лесок поменьше, и оставили человека там, где он мог хорошо видеть оба конца дороги. Держа теперь путь на юго-восток, отряд выехал на холмистые пастбища. Здесь они остановились, пока люди, знающие местность, как следует не рассмотрели рощицы и спрятанные в них долины. Они вернулись, доложив, что местность пуста, если не считать нескольких пастухов, и снова уехали, приготовившись наблюдать ночью, на случай, если письмо Томаса окажется ловушкой. В сумерках Альфред, Шалье и еще несколько человек поехали на юг на вершину последнего холма. Севернее широкого склона они увидели мальчика, сидевшего на траве рядом с пасущейся на привязи лошадью. Из седельной сумки Альфред достал белую шляпу и надел ее Мальчик встал и помахал.

— Никаких перемен, — сказал мальчик, как только Альфред и его человек подъехали достаточно близко чтобы говорить обычным голосом.

— Ты вернешься обратно? — спросил Альфред, спешившись.

— Если вы не уйдете, я уеду на рассвете.

Лицо мальчика было оживленным от любопытства, но Альфред больше ничего не сказал. Он взял сверток с седла, развязал его и бросил мальчику одеяло, а в другое завернулся сам. Шалье и вооруженные люди тоже спешились; Шалье достал хлеб и сыр из седельной сумки и разделил их со своим хозяином и мальчиком. Никто ничего не говорил, и после еды все легли спать. К тому времени, когда полная темнота одела холмы, мальчик уснул. Альфред сел и коснулся Шалье, который пошарил вокруг, пока не обнаружил небольшое углубление, которое он отметил, когда они ели. Он вытащил из него большую часть травы, и на голой земле разжег маленький костер. Воины поднялись на вершину холма и залегли так, чтобы видеть дорогу внизу, оставаясь при этом незамеченными.

В течение ночи люди приходили и уходили, докладывая о сборе отрядов, выехавших из Уэбли маленькими группами и передвигавшихся по зарослям деревьев, растущих вдоль дороги и ниже холма на востоке от нее. В глубокой ночной тишине Альфред слышал, как колокола звонили к заутрене. К рассвету он насчитал, что прибыло по меньшей мере пятьдесят человек. Затем он съел еще хлеба и сыра, запивая их маленькими глотками эля, и лег спать. Шалье разбудил его примерно через час.

— Отряд из пяти человек только что прибыл на луговину и спешился, — тихо сообщил он.

Шалье избрал позицию ниже по склону холма, готовый вместе с отрядом перегородить дорогу после того, как проедет принц. Мальчик уехал с вооруженным человеком. Альфред вскарабкался на вершину холма, прячась за низкие кусты, и выглянул. В отдалении он мог различить стены Херефорда. Внизу вилась дорога, убегавшая за стены. Слева от дороги росла пышная блестящая зеленая трава и высокий камыш — там было болото. Оно переходило в широкую, плоскую луговину. Между луговиной и городом виднелась одна из маленьких рощиц, которыми была усеяна вся окрестность.

«Лучше места нельзя было выбрать», — подумал Альфред. Большая часть луговины скрыта рощей от наблюдателей на стене; до них не могли долететь и звуки. Как раз в этот момент какой-то человек, бывший выше остальных, очевидно, принц, испытывал одну из лошадей. Он отдал поводья великолепного скакуна в руки смуглого хрупкого человека пониже ростом — без сомнения, Томаса. По движению рук Томаса было понятно, что он возражал против решения принца и настаивал испытать лошадь еще раз.

Эдуард проехал на лошади по кругу, управляя поводьями и коленями, заставляя ее поворачивать и подниматься. Затем он, кажется, крикнул что-то ждущим его людям и пришпорил животное в галоп. Он как сумасшедший помчался к краю луговины, повернул, поехал назад и так снова и снова, пока четверо других всадников не присоединились к нему. Но он не спешился немедленно, а ездил вперед-назад до тех пор, пока лошадь не была взмылена и в поту. Альфред уселся и стал ждать. Эдуард выбрал вторую лошадь.

К тому времени, когда Эдуард спустился с четвертой лошади, Альфред мог видеть, что его спутники собрались вместе, словно им надоело все это, и почти не обращали внимания на принца. Томас подошел к принцу, ведя животное, от которого он отказался в первый раз. Кажется, они обменялись несколькими словами, и Томас резко повернул назад, словно рассердился. Он сел верхом на отвергнутую лошадь, а Эдуард — на последнюю, которую осталось испытать. Оба начали ездить по кругу, как делали с другими лошадьми. Остальные мужчины почти не смотрели на то, что происходит.