Серебряное зеркало

— В этом я тебе доверяю. — Барбара громко засмеялась и положила голову ему на плечо. — Никто и никогда не называл тебя невеликодушным, Альфред. — Потом вдруг она выпрямилась и отодвинулась от него, чтобы ясно видеть лицо своего мужа. — Было о чем беспокоиться? Глупец! Ты испугал меня до полусмерти тем, как ты глядел на меня весь день, словно какое-то несчастье постигло нас, но ты не осмеливаешься сказать мне о том, что произошло.

— Я напугал тебя до смерти? — с негодованием повторил Альфред. — А как ты посмотрела на меня, когда я взял твою руку у алтаря? Я подумал, что ты отречешься от меня прямо там, в соборе.

— Какое отношение ты имел к моей обеспокоенности? — раздраженно спросила Барбара. — Король…

— Я был женихом! — прервал Альфред с высокомерным негодованием. — Вообще допускается, что невеста выглядит испуганной у алтаря, но причиной является человек, который будет ее мужем.

Барбара снова расхохоталась.

— Тебе следовало бы знать меня получше! Мы были друзьями больше десяти лет. Мне нужно быть идиоткой, чтобы внезапно испугаться тебя.

На мгновение Альфред почувствовал себя глупо, и не из-за того, что огорчился по поводу подарка, а из-за своих бессмысленных страхов потерять ее навсегда. Она была с ним так непринужденна, не пытаясь прикрыть свою наготу, ее глаза, когда в них попадал отблеск свечей, сияли голубизной, а не холодным серым светом, так что Альфред едва не рассмеялся сам. Но затем он вспомнил ее напряженный голос, выкрикнувший: «Сделай это! Возьми меня и сделай это!» Контраст с тем, что она сказала, был слишком резок, чтобы просто отмахнуться. Он покачал головой.

— И это не имело ко мне никакого отношения, когда ты просила меня взять тебя? Ты кричала не от страстного желания?

Она склонила голову, но чувствовала на себе его беспокойный взгляд и не смогла солгать:

—Да…

Краска стыда залила ее лицо, шею и грудь. Но даже не эта краска остановила Альфреда, готового усомниться в истинности слов, которые она прошептала, а то, что нельзя было не увидеть — соски Барби набухли у него на глазах. Это немое свидетельство доказывало, что ее слова были правдой, а сам он — дураком. Альфред подумал, что даже самые искушенные любовницы не могли бы вызвать такую реакцию по своему желанию.

— Мне стыдно.

Второй раз она прошептала это тише, и он положил ей руку на плечо, а другой приподнял ее подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей прямо в глаза.

— Не из-за того, что ты соединилась со мной, — настойчиво проговорил он. — Никогда не стыдись. В тебе нет ничего, что бы ни казалось мне прекрасным.

«И ничего непохожего на других женщин», — с горечью подумала Барбара.

— Я чувствую себя так, будто я для тебя обычная шлюха, а ты получаешь удовольствие только от моего тела.

— Мне очень мало известно об обычных проститутках, — ответил Альфред, — но я сомневаюсь, что они вообще испытывают какое-то удовольствие. Вот почему я нечасто посещаю их, Барби… — Его голос зазвучал умоляюще. — Не прячь от меня свою радость или добьешься того, что разрушишь ее. Я люблю тебя. Я не получу настоящего удовольствия, если ты не получишь никакого. Ты превратишь в яд зов моего тела.

— О нет, — твердо сказала она. — Я этого не перенесу.

Это была правда. Барбара хорошо знала, что кратчайший путь отдать мужа в руки другой женщины — быть холодной с ним в постели.

— Я хочу, чтобы мы были счастливы как муж и жена, и я охотно научусь у тебя всему, что увеличит нашу радость в постели и не только.

Он привлек ее ближе, и она охотно поддалась, наклонившись вперед в ответ на его легкое движение. Альфред нежно поцеловал ее в лоб, обрадованный этой своей победои гораздо сильнее, чем выигрышем на турнирном поле. Ни золото, ни драгоценности, ни почести не могли сравниться с тем, что предложила Барби. Может быть, она не любит его, но она отбросила все страхи, которые испытывала до того, как их связали узы брака. Она хотела быть счастливой и сделать счастливым его! Он был на полпути, ведущем в сад, где находились чертоги любви.

— Так ты хочешь учиться у меня? — пробормотал он. — Тогда мы будем играть в «делай, как я» и увидим, кто выиграет приз.

Он наклонил голову и поцеловал ее в губы. Ему было интересно, что станет делать она. Но когда он приоткрыл рот, ее рот тоже приоткрылся, и они снова вместе легли. Когда его рука скользнула вниз по ее животу к бугорку Венеры, она нашла его увеличившуюся плоть, и у него было достаточно времени, прежде чем окунуться в неистовое блаженство, какого он никогда не знал прежде, подумать о том, что она уже выиграла у него. Она доверяла ему многие годы и сейчас в точности повторяла то, на чем он настаивал, — что бы он ни делал, она пыталась повторить.