Серебряное зеркало и другие таинственные истории

У меня совсем расходились нервы, хотя разумных оснований для беспокойства не было. Однако мыслил я вполне здраво, ясно понимал, что ничего сверхъестественного случиться не может, и стал, чтобы как-то убить время, сочинять вирши в манере Инголдсби[3] на сюжет местной легенды. Несколько строф я громко продекламировал, но эхо показалось мне очень неприятным. По той же причине мне быстро надоело вслух беседовать с самим собой о том, что привидений и духов не существует. Мои мысли вернулись к трем увечным старцам внизу, и я попробовал сосредоточиться на них. Алые и черные пятна в полутьме пугали меня; даже семь горящих свечей не разгоняли мрак. Та из них, что стояла в алькове, все время мигала на сквозняке, и мерцающий огонек заставлял тени двигаться и перемещаться. В поисках выхода я вспомнил о свечах, которые видел в коридоре. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы, с подсвечником в руке и не затворяя двери, снова выйти на лунный свет. Вскоре я вернулся с целым десятком свечей. Я укрепил их в фарфоровых безделушках, которыми была украшена комната, зажег и принялся расставлять там, где лежали самые глубокие тени — на полу, в оконных нишах, пока, наконец, все мои семнадцать светильников не были размещены так, чтобы ни один дюйм не остался неосвещенным. Мне пришло в голову, что, когда призрак появится, надо будет попросить его не споткнуться о них. Теперь комната была освещена очень ярко. Было что-то ободряющее и утешительное в этих маленьких дрожащих огнях, а необходимость снимать нагар заняла мое внимание, и время потекло быстрее. Но все же долгая ночная стража тяготила меня.

Это случилось после полуночи. Свеча в алькове внезапно потухла, и черная тень метнулась назад, на свое прежнее место. Я не заметил, как погасла свеча; я просто обернулся и увидел, что там темно — так иногда неожиданно видишь рядом с собой невесть откуда взявшегося незнакомца.

— До чего же сильный сквозняк! — проговорил я, взял со стола спички и неторопливо пересек комнату, чтобы снова осветить альков. Первая спичка не зажглась. Когда я чиркал второй, что-то мигнуло передо мною на стене. Машинально я повернул голову и обнаружил, что две свечи на столике у камина тоже не горят. Я вскочил на ноги.

— Странно! — сказал я. — Должно быть, я сам случайно их погасил.

Я вернулся, вновь зажег одну из них, и тут же увидел, как свеча в правом канделябре одного из зеркал замерцала и потухла. Почти немедленно другая последовала ее примеру. Ошибиться было невозможно. Пламя исчезло, как будто фитиль сдавили пальцами — он не дотлевал постепенно, не курился дымком, а сразу почернел. Пока я растерянно глядел на них, погасла свеча в ногах кровати, и тени словно приблизились ко мне еще на шаг.

— Так дело не пойдет! — сказал я, и тут одна за другой погасли свечи на каминной полке.

— Что происходит? — воскликнул я непривычно высоким, срывающимся голосом. Тем временем потухла свеча на комоде и та, которую я только что зажег в алькове.

— Перестаньте! — сказал я. — Эти свечи мне нужны! — До сих пор, болтая с нервной, почти истерической шутливостью, я успевал зажигать свечи по мере того, как они гасли. Но вот разом пропали четыре огня в четырех углах комнаты, я поспешно чиркнул новой спичкой и замер, не зная, куда кинуться. Пока я стоял в нерешительности, невидимая рука, казалось, унесла прочь две свечи со стола. С криком ужаса я ринулся в альков, затем в угол, потом к окну и зажег три свечи, — но тут опять погасли две, стоящие на камине. Тогда я понял, что есть более разумный путь, бросил спичечный коробок на обитую железом шкатулку для бумаг и схватил подсвечник. Теперь я мог не тратить времени на возню со спичками; но светильники продолжали гаснуть. Пугающая меня тень сражалась с огнем и подползала ко мне то справа, то слева. Это было похоже на рваные штормовые облака, уносящие звезды. Стоило мне зажечь свечу, как через минуту она гасла. Я почти обезумел от страха перед надвигающейся тьмой, утратил всякое самообладание и, задыхающийся, взъерошенный, метался от свечи к свече в бесполезной борьбе с неумолимо наступающим врагом. Ударившись об угол стола, я опрокинул стул, споткнулся и упал, цепляясь за скатерть. Подсвечник откатился в сторону. Поднявшись, я взял свечу со стола, но от моего резкого движения она погасла, а следом за нею — другие две, последние, которые еще оставались гореть.

Но в комнате всё-таки был свет — красный свет, отгоняющий от меня тени. Огонь! Конечно, я мог зажечь свечу от поленьев в очаге!