Серебряные крылья

  -- С чего это? Они и думать про брошенную дочь забыли. Или полагаешь, сердце подскажет? Жди! Даже если таких носом ткнешь... ну, ты понимаешь. Да, скажи я им о ней, на меня бы в первую очередь в суд подали. За... не знаю за что, но в том, что судебное разбирательство последовало бы, я не сомневаюсь. Эддар-старший за свою жизнь подает на кого-нибудь в суд три-четыре раза в год. И лишь только проиграв дело, соизволил бы пообщаться с дочерью. В присутствии двух адвокатов. Или трех? Скорее, все же трех.

  -- Журналисты могут это раскопать?

  -- Для этого еще надо знать, где копать. Плюс, ей это никак не повредит. Даже, если история ее рождения станет достоянием общественности. Скомпрометированы будут только Эддары. Ты, кстати, в курсе ситуации?

  -- Ты про доктора, который ее спас и хотел удочерить? Стас подбросил данную информацию.

  -- А сама Диана?

  -- Нет.

  -- Собираешься ей рассказать?

  -- Нет. То есть не знаю. Она и так в тяжелом состоянии. Не хочу усугублять, насильно раскрывая ей глаза на то, что ей сейчас не нужно. Вот если бы она бредила встречей с родителями...

  -- Разумно. Однако рассказать все же придется.

  Вадим сморщился. Придется. Когда-нибудь. Хотя... Вот скажите, зачем ей эти люди? Они ей никто. Доноры генетического материала. Он теперь ее семья. А потом у них появятся дети. Мальчик - продолжение военной династии Авериных. И девочка - маленькая копия Даны. Или две девочки? Да, определенно, две дочки лучше, чем одна.

  Так называемые же родители не имеют никакого морального права даже приближаться к его невесте. После того, что они сделали. А вернее, после того, что они не сделали.

  -- Они даже не захотели дождаться смерти своего ребенка, которого посчитали обреченным. Не захотели подождать несколько часов! И просто ушли! Да как таких земля носит? Меня до сих пор трясет, стоит об этом подумать.

  -- Не знаю, -- протянула Катрина в задумчивости. - Хорошо это или плохо. То, как ты реагируешь. Эддары ведь не зло во плоти. Они - следствие общественных тенденций. Для них ребенок является статусной вещью, как дом, машина или дорогая одежда. Поэтому и отношение к собственным отпрыскам у них такое.

  -- Кати, но ребенок - это не вещь! Можно выбросить сломанную машину или порванную одежду. Но...

  -- В том мире, где ты собрался наводить порядок, дети стоят дешевле вещей. И ты, бедняга, даже представить себе не можешь, насколько.

  -- Кати, ты говоришь со мной, как с умственно отсталым. Это бесит. Я немало повидал. Оставь свой покровительственный тон. Да, я вырос в атмосфере любви и заботы. Моя семья придерживается традиционных ценностей. И мое, как и твое, кстати, детство можно считать идеальным. Образцово-показательны, так сказать. Но я знаю, что такое жизнь.

  Женщина зло сверкнула глазами и заговорила уже совсем по-другому. В ее голосе плескались ярость, боль и безысходность.