Серебряные крылья любви

— Охраны нет, и я не боюсь. Всё чего я когда-то боялся, сегодня перестало меня страшить, а всё остальное, в сравнении с этим просто ничтожно. Простите, Пётр Ильич, мне некогда больше с вами продолжать беседу. Надумаете, приходите. Работа вам будет обеспечена. У меня ещё сегодня дела, так что надеюсь, до встречи.

Молодой человек направился к перилам белоснежной лестницы набережной, и легко взбежав по ступенькам, ещё раз обернулся на бездомного, который задумчиво смотрел ему вслед, крепко сжимая в кулаке заветную бумажку.

Вернувшись со съёмок, Разумовский подъехал к воротам, и сразу же заметил стоявшего у кованой ограды мужчину. Он вышел на улицу и, махнув рукой, пригласил Фёдорова войти на территорию двора.

Олег провёл его через весь сад, показывая свои владения, и рассказывая вкратце, чтобы он хотел видеть в конечном результате его работы. Пожилой человек согласно кивал и делал пометки в старенькой тетрадке, каким-то невероятным образом, оказавшейся в его руках.

Разумовский показал ему комнату, где раньше жил охранник, проводил до душевой комнаты и рассказал где взять чистое постельное белье и кое-какую одежду, ранее принадлежавшую его отцу.

Спустя час, перед Разумовским в гостиной предстал абсолютно другой человек. Среднего роста, худощавого телосложения, с чистыми гладко уложенными назад седыми волосами, румяным лицом, со слегка заострённым подбородком и яркими, словно небо в ясный полдень, голубыми глазами. Его нынешний образ уже не походил на того человека, которого Разумовский встретил впервые на набережной, несколько недель назад.

Олег поднялся с кресла и обвёл довольным взглядом внешность пожилого человека.

— Ну, вот Пётр Ильич, жизнь начинает налаживаться, и чистота начало всему.

— Это всё, благодаря вам. Спасибо большое!

— Не за что. Завтра вы съездите к врачу, к которому я вас записал, и пройдёте обследование. Думаю, ваше здоровье претерпело кое-какие изменения, пока вы жили на улице.

Мужчина согласно кивнул.

— А сейчас, пойдёмте на кухню, и что-нибудь поедим, — пригласил Олег.

— А вы совсем один живёте в этом доме?

— Сейчас один. Раньше был охранник и женщина, которую я любил.

— Значит, еду готовить некому?

— Я готовлю иногда сам. Но в силу своей занятости это не всегда получается.

— Я мог бы готовить и еду, если вы не будете против, конечно. Вы знаете, раньше я неплохо готовил, когда жил один.

— Ну что ж, я подумаю над вашим предложением, — ответил Олег и начал нарезать овощи в салатник. — Скажите, Пётр Ильич, а что с вами случилось? Почему вы оказались на улице? Вы говорили, что это длинная история. Но теперь я думаю, у нас есть на это время.

Разумовский видел, как нелегко далось мужчине начать рассказ о своей нелёгкой судьбе. Фёдоров долго молчал, но потом всё-таки начал своё тягостное повествование.

Он был в прошлом учителем русского языка и литературы много лет подряд в московской школе. Хорошая семья, жена, двое детей и новая квартира, которую один из сыновей перед отъездом за границу подарил родителям. Но пожить в роскошной квартире, в центре города, бывшему учителю с многолетним стажем работы и вышедшего на пенсию, долго не пришлось.

Жена умерла от инсульта и он, оставшись один, потерял себя, погрузившись в горе и одиночество. Дома находится, не мог. Давили стены пустотой и холодом. И он всё чаще оказывался у случайных знакомых, где и выслушать могли задушевно и рюмочку успокоительного средства поднести. Вот такие добродетели и свели его однажды с одним из представителей чёрных риелторов, который вывез его в глухой лес, и оставил вместе с такими же обманутыми бедолагами в каком-то бараке. Побоями и психологическим давлением, его заставили подписать дарственную на свою трёхкомнатную квартиру и отобрали паспорт. В течение месяца удерживали вместе со всеми остальными, заставляя работать за жалкую миску супа. Потом люди постепенно начали исчезать и Пётр Ильич, не дожидаясь подобной участи, в одну из ночей сбежал. Прибился к бездомным на вокзале и, дожив в компании бомжей до лета, на товарных поездах добрался на юг к своему бывшему однокласснику. Но свидеться старым друзьям не пришлось. Друг умер полгода назад. И поколесив по побережью в безуспешных поисках работы, Пётр Ильич осел в посёлке, зарабатывая жалкие гроши, прося подаяние на набережной, да подметая иногда двор маленького прибрежного кафе за миску постного супа и недоеденного кем-нибудь второго.

Разумовский пристально смотрел на мужчину, пытаясь представить весь тот ужас, что пришлось пережить этому некогда интеллигентному человеку, который в прошлом воспитал сотни тысяч учеников. Слушать спокойно рассказ мужчины он не мог. Единственный вопрос, который больше всего волновал Олега, это знали ли его дети о том, что случилось с их отцом.

Мужчина лишь неопределённо пожимал плечами. У него не было документов, не было дома, мобильного телефона и дать знать своим детям, что он жив, конечно же, не мог.

Разговор затянулся далеко за полночь. Олег, сам не заметив, рассказал мужчине свою нелицеприятную историю об отце.