Серебряные Листья (СИ)

— Но… Как же так… Есть же у него какой-то предел силы, расстояние, какое он не охватит… — забормотала я перепуганно.

— Мне не спрятаться. Нигде. Я его сын, свою кровь и плоть он где угодно найдёт. И я не собираюсь бежать. Я должен принять наказание за предательство.

— Да чтоб он провалился, этот Балор! — крикнула я.

— Он уже проваливался, Анья, не помогло, — ухмыльнулся Атрейон краешком губ. — Он бессмертен. Он бог фоморов. И не называй его имя, услышит.

— Твою ж… Похоже, если бы я вчера умерла, всем было бы легче… Дядюшка Фебал не смог бы освободить вашего короля, не выполнил бы договор, не получил бы вашу поддержку… Я сама, сама всё испортила… сделала еще хуже, чем было… — прошептала я. — Лучше бы я сдохла… Всем было бы лучше. Ваш король, по-моему, совсем уж хуже Фебала будет…

— Может быть… — как-то очень грустно ответил Атрейон. — Мы обязаны служить ему. Но, Анья… мы не стали бы свободны, если бы он остался заперт в подземном мире. Мы должны были бы сделать всё для его освобождения… А сломать древние заклятья может только кровь, древняя кровь. Мы охотились бы за теми, у кого в жилах течет хоть капля древней крови, не качеством, так количеством, кровь лилась бы рекой на Портальные камни… твои друзья первыми бы умерли…

— Ох… — меня аж дрожь пробрала. — А я радовалась, что хоть их вы не поймали…

— Мы их и не ловили, зачем, если была ты, у тебя кровь гораздо сильнее, кровь прирожденного мага…

— А Фебал? Он же мой дядя!

— Он нужен был для проведения ритуала. Мы сами не могли ничего сделать. Думаешь, раз отец не мог выбраться сам, он слабее тебя? — он даже засмеялся. — Сиды наложили заклятье на портал, чтобы его мог открыть только человек с примесью их крови, и только с этой стороны. Если ты вздумаешь меряться с отцом силой, он даже не заметит твоих усилий. Сметёт тебя, как букашку. Как и Фебала, как и меня… Он четыре с лишним тысячи лет копил силу. Я даже не знаю, сколько ему хотя бы примерно лет, он был древен даже во время войны с сидами…

— Ой, как мне всё это надоело… — простонала я.

Мы пробирались туда, куда тянул меня браслет. Трое стражей по-прежнему бежали за конём Атрейона и по-прежнему не выказывали усталости. Жесть, марафонцы, людям действительно с ними не тягаться. Ущелье сменялось горной кручей, скальные завалы переходили в перевал, черный ящероконь с одинаковой легкостью бежал по любой местности и, по-моему, мог лазать даже по почти отвесным стенам.

Атрейон недоверчиво всё косился на мой браслетик, даже решился его потрогать, но тут же отдёрнул пальцы.

— Сидская магия, — злобно прошипел он. — Зря ты ему так доверяешь. От сидов еще ничего хорошего никому не было.

— Сиды никогда людям ничего плохого не делали, — возразила я. — Это вы с ними воевали, не мы.

— Думаешь, когда война шла, сильно люди ей радовались? Они точно так же погибали тысячами… Только не помните этого, слишком у вас память короткая, — огрызнулся Атрейон.

— Ну… — я растерялась, не зная, что сказать, — а та, что мне его подарила, хорошая!

— Все они хорошие… когда им что-то надо, — сплюнул Атрейон.

— Она правда хорошая! И добрая, и очень красивая!

— Красивая? — фыркнул вредный фомор. — Что ты в красоте понимаешь! Наверное, и себя красавицей считаешь…

— Блин, я тебя всё-таки укушу! — пригрозила я.

— Главное, не плюйся, — отозвался он.

— Да что вы так боитесь, ну плюну, это же не ядовито…

— Это мерзко! И оскорбительно!

— Гордые вы какие… Ну согласна, приятного мало, но зато не больно, — хихикнула я.

— Да по мне лучше ножом в меня ткни, чем это!

— Не собираюсь я тебе ничего такого делать, ты же меня спасаешь, — смутилась я. — Правда, ты же меня и втянул в эту заваруху, ну что ж… чего между друзьями не бывает… — добавила я, вспомнив слова Арилинн. Вон они с Амриссом даже убивали друг друга, а ничего, дружат.

— Ты считаешь меня своим другом? — удивился Атрейон.

— Да… а разве нет? Тебя и Рорика, Лёлика и Эдика…

— Глупая ты, Анья… Нет, нет, я не хочу сказать, что ты дура, просто какая-то… бестолковая, что ли…

— Блин, и уродина я, и дура бестолковая… Я-то думала, что ты привязался ко мне, как к другу…

— Помнишь, что я тебе говорил о привязанностях? Мы холодный народ. Мы дети водной стихии, в нас нет такой бури эмоций, как в людях, детях огня. Да и проявление эмоций постыдно и неприлично… Мы потому тебя и зауважали, что ты не плакала в плену, не сдавалась, не умоляла о пощаде.

— А… — заикнулась я, вспомнив позорный рёв почти целый день, когда меня Лилле утешала.

— И даже когда заплакала, то всё равно не умоляла. От еды отказывалась. Ты достойно вела себя в плену, Анья, как настоящий воин. Мы умеем ценить доблесть, — сказал Атрейон.

— Если у вас нет эмоций… почему же ты собрался умирать, почему помогаешь мне?

— Маленький чефф достоин уважения, — чуть улыбнулся Атрейон. — Я не хочу, чтобы ты думала, что мы не способны быть благодарными. Хоть и не по своей воле, но ты спасла мой народ. Честь требует ответить тебе тем же.