Серебряные Листья (СИ)

Эти сияния ворвались в клубящееся жуткое облако цвета венозной крови. И растворились в нем, пытаясь разорвать его, пересилить, мы видели, как оно корчится, это облако, как перемешивается с этим светом, где-то они берут верх, где-то почти гаснут.

Мы все сползлись поближе. Эдик, Рорик и Лёлик подобрались к Атрейону, попытались приподнять его, взвывшего от боли. У него все ребра переломаны. Ила плачет возле Аларда, у него нога сломана, у самой Илы кровь течет по щеке, ободранной о камень. Киаран меня обнял, прижал к себе, у него левая рука плетью висит, плечо вывихнуто. Дан и Яра прижались друг к другу, у обоих слёзы в глазах, смотрят не отрываясь на это клубящееся перед нами огромное нечто. Лелька и Бренн так же обнялись и плачут оба, не скрываясь.

Что мы можем сделать? Мы никто, жалкие смертные… Оружием туда тыкать бесполезно. Атрейон едва живой, кажется, полностью себя выжег, потому что я едва-едва ощущаю его магию, искра одна осталась, для жизни хватит ли? А я вообще ничего не могу, и просто сердце от боли останавливается.

А Ванимельде, мотая головой, подползла к Атрейону и снова его за руку берёт.

— Бери, — шепчет. — Бери силу, иначе умрёшь. И прости нас.

Атрейон только очумело на нее посмотрел.

Первой из облака вылетела Олинория. Упала изломанной кучкой в лужу, сиреневый шелк ее платья намок и опал грязной тряпкой.

Потом вышвырнуло Морриган, она прокатилась, пропахала лицом целую полосу. Потом разом вывалились Файон и Дайре. Лемиру отшвырнуло так, что она метра четыре пролетела. Лилле обессиленно рухнула откинутому Амриссу на руки. Они все в крови, что с ними там делалось в этом облаке? Просто истекают кровью!

А облако ширилось, росло. Выбрасывало кровавые протуберанцы, тянулось во все стороны.

Кайрис тяжело рухнул в грязь. Смахнул кровь с лица, вытаращил глаза.

— Арин! — заорал. — Арин!

Кое-как поднялся, ринулся обратно, даже в это их сияние не хватило сил обернуться. Кровавый протуберанец дотянулся до него на полпути, не дав ворваться, пронзил его, словно копьём. Кайрис откатился в сторону.

— Арин… — хрипло крикнул он снова, уже не в состоянии подняться, пополз к облаку, оставляя на земле полосу крови.

А в облаке последнее золотое вкрапление. Последний лучик, пронзает, вспыхивает, бьется, как пульс, как последнее дыхание.

— Я верю! Верю! — зажмурившись, шепчет Киаран.

— Мамочка… — прошептала я. — Держись, мамочка…

Она вылетела прямо к нам с Киараном. Рухнула в полуметре, хрипя, задыхаясь от клокотавшей в горле крови. На ее теле нет ни одного живого места, вся в ранах, вся в крови, словно купалась в ней. Глаза мертвые, остановившиеся, погасшие, нет больше их янтарного сияния. Даже волосы потускнели.

Кайрис пополз к ней, таща за собой щит, меч он потерял где-то.

— Арин… — хрипит, кашляет, у него кровь горлом идёт, как и у Арилинн. — Арин, не умирай… Что я без тебя… Моя душа — ты…

— Кайрис… — шепчет побелевшими губами Арилинн. — Где ты… я не вижу…

А Балор, вновь приняв привычный облик, смотрит на нее и ухмыляется.

— Боги не справились, — сказал он своим гулким раскатистым басом. — И они сейчас умрут. Как удобно. А я стану еще сильнее.

Мы с Киараном обняли Арилинн, я чувствовала, как из нее жизнь вытекает.

— Мамочка, не умирай, пожалуйста… — шептала я.

— Прости меня… я не справилась… — ее едва-едва слышно, на губах кровь пузырится.

Я прикрыла ее собой. А она шарила рукой по грязи, искала руку Кайриса. Нашла, сжала.

— Отойди, моя невеста, — сказал Балор. — Иначе умрёшь вместе с остальными.

Я увидела, как разгорается его глаз. И сильнее прижалась к Арилинн. А Киаран закрыл нас обоих своим телом.

— Щит… — прошептал Кайрис. — Киаран, щит…

Свободной рукой он рывком придвинул к нему свой щит. Щит богини Немейн, подаренный ему сидами. Сияющий, как зеркало, без каких-либо украшений.

И Киаран прикрыл нас этим щитом. Ослепительный луч попал на его зеркальное покрытие и отразился обратно.

Балор взвыл. Вздрогнула земля. Раздался грохот и вспышка. На нас посыпался черный пепел. Падал на наши лица, смешивался с дождём, словно черные слёзы, словно тушь потекла.

Там, где стоял Балор, осталось черное выжженое пятно. Больше ничего. Пятно гари и этот пепел, всё еще летящий. Его убила собственная сила. Та, что он четыре тысячи лет копил.

Вокруг нас с Киараном, вокруг Арилинн и Кайриса сползались все остальные. Кайрис, смаргивая кровь и капли дождя, отобрал ее у нас, обнял, прижал к себе. Не только дождь, слёзы текут по его лицу.

— Арин, — шепчет он. — Мы победили. Он сдох. Совсем. Открой глаза, живи… Ты же у меня сильная…

— Арин, — рыдает Лемира, прижав ее маленькую ладонь к своему лбу. Надо же, какие у Арилинн изящные руки, хрупкие, совсем по-эльфийски тонкие. Пальцы сжимаются, стискивая руку Кайриса. Дрожат ресницы, словно крылья бабочки. Белые обескровленные губы едва шевелятся.

— Третий раз умираю, в привычку вошло… — шепчет. — Жаль, сейчас насовсем… Наконец-то посмотрю на Яблоневые Острова…

— Арин! — кричит Кайрис. — Только не это! Арин, как я без тебя буду, я же даже умереть не могу! Мы же даже там не встретимся! Пожалей меня, Арин, не бросай меня!..