Серебряные ночи

Адам кивнул и хлестнул своего коня, беря с места в карьер. Вскоре он уже был на дорожке перед домом. Закрытые двери и ставни оставляли впечатление полного разорения. Он вылетел из седла. От первого же удара в дверь та распахнулась. На ватных ногах он вошел в прихожую. Внутри стояла такая же гробовая тишина. Ни единого признака жизни. Набрав полные легкие воздуха, он закинул голову и издал вопль, которым можно было разбудить мертвых.

На вопль из кухни показалась бледная, заплаканная Анна, закрывающая лицо передником.

– Ох, барин, это вы, – выдохнула она и зашлась в беззвучных рыданиях.

– Где князь Голицын?

Адам не стал спрашивать, где Софья. И так было ясно, что ее нет в доме.

– В постели, барин. Он ранен. Григорий пытался помешать им, а они…

– Я уже знаю, – перебил Адам, кладя руку ей на плечо. – Борис сейчас принесет его. Позаботься о нем, Анна.

– Он жив? – Искорка надежды, первый признак возвращающейся жизни, затеплилась в старушечьих глазах. – Мы даже не знали, где его искать, когда… когда они уехали…

Адам хорошо понимал состояние полной подавленности и безнадежности, охватившей их здесь после пережитого потрясения. Кивнув, он продолжил:

– Борис сказал, что он жив, но ему срочно нужна помощь. Оставив женщину, он прыжками взлетел вверх по лестнице и толчком распахнул дверь в спальню графа. Татьяна, которая стояла на коленях у кровати, вскочила, испуганно вскрикнув. Но, разглядев, кто перед ней, тут же с рыданиями опустилась обратно на пол.

– Тихо, Татьяна, успокойся, – поднял ее Адам. – Это тоже Дмитриев? – спросил он, увидев на виске свежую ссадину.

– И своей саблей ранил князя в плечо, – кивнула она, стараясь взять себя в руки. Адам склонился над постелью. Голицын лежал в забытьи, бледный, но спокойный, укрытый простыней. Из-под нижней сорочки виднелось плотно забинтованное белыми узкими полосами ткани плечо. Видимо, он очень ослаб от потери крови, но, тем не менее, был жив.

– Рана очень серьезная?

– Для молодого человека не было бы ничего страшного, барин, – ответила Татьяна, за считанные секунды восстановившая свою обычную деловитость. – Надеюсь, поправится с Божьей помощью.

– Что с Софьей Алексеевной? – Адам с трудом заставил себя задать этот вопрос, боясь услышать ответ.

– Он увез ее с собой, барин, – покачала головой Татьяна. – И ее, и младенца. И еще одну женщину из деревни как кормилицу. Уехали в каретах. Старик Петр все видел с чердака. Княгиня – в одной, кормилица с дитем – в другой Нас всех заперли в кухне. Никто ее не видел, барин… с тех пор как вчера он утащил ее наверх, в спальню… Вот только Петр из окошка на чердаке. Ее бросили в карету, барин. Она же не выносит карет… – Нянька принялась утирать передником снова хлынувшие слезы. – Зачем он отнял у нее ребенка?

– Почему бы и нет? – задумчиво спросил Адам, обращаясь больше к себе, чем к Татьяне. – Примерно через час я уезжаю. Если князь придет в себя, позови меня.

Выйдя из спальни, Адам сбежал с лестницы, непроизвольно отметив, что дом постепенно начал оживать, гробовая тишина немного рассеялась, словно его прибытие вывело всех из оцепенения и заронило в души надежду.

– Что с барином? – вопросом встретил его в прихожей Борис.

– Татьяна не отчаивается, – ответил Адам, но глаза его были мрачны. – Он пожилой человек, Борис, чтобы легко пережить такую трагедию, да еще и большую потерю крови.

Лицо Бориса окаменело.

– Я отправил двоих в деревню, – глухо сообщил он, – узнать, не видел ли кто, куда направился генерал.

– Нам понадобятся свежие лошади, – кивнул Адам.

Князь Голицын очнулся незадолго до их отъезда. Его усталым глазам предстало твердое, решительное лицо Адама, который был уже готов к самому худшему, но оно, слава Богу, миновало.

– Я ждал тебя, – дрогнувшим голосом произнес старик. – Я был уверен, что ты почувствуешь… Ты должен освободить ее.

– Клянусь, – ответил Адам, держа обеими руками его слабую кисть. – Я верну ее к вам… Вместе с моим сыном.

Голицын удовлетворенно и устало уронил голову на подушку. Глаза его опять закрылись.

– Возьмите меня с собой, барин, – умоляюще взяла Адама за локоть Татьяна. – Ей понадобится моя помощь, когда…

– Я не могу взять тебя, Таня, – мягко возразил Адам, накрывая ладонью натруженную руку. – Мы должны торопиться. Ты нас будешь задерживать.

Татьяна потупилась и отвернулась к кровати.

Борис уже ждал его на дорожке перед домом, держа за уздечки двух отборных, сильных коней. С появлением Адама из-за дома, из-за деревьев начали показываться мужики. Они шли уверенной походкой, каждый держал в руках оружие – кто нож, кто пистолет. Адам прикинул, что их было не меньше двадцати. Не говоря ни слова, они выстроились перед ним.

– Они знают Софью Алексеевну с тех пор, как я привез ее в Берхольское, – негромко заговорил Борис. – Ей тогда было не больше, чем вашему сыну. Они готовы сражаться за своего господина.

– Так дай им лошадей! – воскликнул Адам. – У нас будет целая армия против Дмитриева!