Серебряные слезы

– За-ме-чательно. Один местный чиновник корзину цветов подарил. Папа сказал, что у меня очень здоровое отношение к славе, что она не может меня испортить. Господи, да что же мы все обо мне да обо мне! Лучше о себе расскажи...

– Да вот, как видишь, грызу гранит науки... Погоди, ты уже точно решила идти на сцену?

– Да, милый. Ты ведь не будешь меня отговаривать?

– Нет, – сказал он. – Нет...

– Ну и славно...

Она положила руки ему на плечи и поцеловала в щеку.

– Вот видишь, я очень примерная невеста...

– Жаль, что не жена! – вырвалось у него.

Он прижал к себе Дусю сильнее. От нее пахло цветочным мылом и осенью. Легкий травяной аромат мгновенно напомнил ему старый пруд, в котором они когда-то купались. На открытой шее девушки билась светло-голубая жилка, к которой он прижался губами...

– Что ты делаешь? – с тихим испугом воскликнула Дуся. – Нет, пожалуйста, это уже чересчур!

– Ладно, не буду, – поспешно отстранился он. Он и сам устрашился своего порыва – ощущение счастья было настолько сильным, что, показалось, могло просто убить его. – Я нечаянно.

– За нечаянно бьют отчаянно!

– Все, все! Я вот сяду на этот стул, подальше от тебя...

– Андрюша, голубчик, какой ты смешной! Ах да, все забываю спросить: что за странная бумага?

– Какая бумага? – не сразу понял он.

– Ну, на которой ты мне письма писал?

– А, красная... Что, глупо?

– Нет, но... – Она затеребила оборку на своем платье, рассеянно улыбаясь. – Как-то странно. Но это стиль такой – я понимаю. В нем есть что-то особенное, значительное! Цвет страсти... – произнесла она шепотом. – В первый момент, когда я разорвала конверт, то твое письмо выпало у меня из рук. Я испугалась. Андрюша, голубчик, ты большой выдумщик!

– Господи, какая ты красивая, не могу насмотреться... И не насытится око зрением...

– А знаешь, ты тоже красивый! – вдруг произнесла Дуся с каким-то веселым удивлением.

– Большое вам мерси! – поклонился Андрей. – Наконец меня заметили.

– Нет, правда... То есть это глупо, наверное, но раньше мне было все равно, как ты выглядишь. Ты мог быть хоть Квазимодой – я все равно бы любила тебя... Ну что ты смеешься, глупый! Я вполне серьезно рассуждаю... А теперь я вижу, что ты вполне взрослый, интересный мужчина. Нет, надо быть еще взрослее! – быстро добавила она.

– Тебе нравятся старики?

– Да ну тебя! Совершенно невозможно говорить... Кстати, помнишь Танечку Ольшанскую? Она все время спрашивает про тебя...

– Танечка? – Холодок пробежал у Андрея между лопаток. – Танечка меня совершенно не интересует.