Серебряные змеи

– Что вы изучаете? – спросил Руслан, глядя на стол.

Энрике указал на символ, который он нашел на ладонях муз и на внешней стороне книги, которую они приняли за Божественную Лирику:

– Мы ищем этот знак на предметах из сокровищницы, – объяснил Энрике. – Я думаю, что это может быть настоящим символом Божественной Лирики. Книга, которую нашли Северин с Гипносом, оказалась полой – так, может, это вообще не книга? Или книга внутри книги? Пока я не могу сказать точно.

Руслан внимательно его выслушал.

– Вы думаете, что это не книга? Почему?

– Ну, само слово было неполным переводом, – сказал Энрике. – Насколько нам известно, у нас есть только буквы «БОЖЕСТВЕННАЯ ЛИР», что, возможно, не отражает всей картины. Я постоянно натыкаюсь на некоторые иконографические ошибки, но я не знаю, о чем это говорит. Например, все музы в этой комнате держат в руках сломанные предметы, и мы видели то же самое в Стамбуле. Мы знаем, что Забытые Музы охраняли Божественную Лирику, и мы знаем, что их родословная позволяла им читать книгу. Возможно, именно это связывает картины, которые я заметил в Стамбуле и… – Энрике перекрестился, – Мертвых девушек из грота. Их руки были отрезаны. Возможно, в знак того, что они сдерживают свою силу, отказываясь прикасаться к книге? Переворачивать страницы? Я все еще не разобрался во всем этом до конца, но это определенно демонстрирует сдерживание силы…

Энрике резко остановился, почувствовав укол смущения. Обычно ему не удавалось говорить так долго, потому что большинство людей просили его остановиться. Конечно, Лайла никогда этого не делала, но он всегда понимал, что скучно, потому что ее взгляд становился рассеянным… Но Зофья никогда его не перебивала. Наоборот, она с любопытством наклонялась вперед. Она всегда слушала.

– Прошу прощения, – быстро сказал он. – Иногда я увлекаюсь своими мыслями.

Он посмотрел на Руслана и увидел, что на него смотрит пара восхищенных глаз. Это было удивительно.

И очень неловко.

– Эм, если хотите помочь – не могли бы вы начать с дальнего стола и поискать на предметах этот символ? – спросил Энрике. – Некоторые из них немного грязноваты, так что сперва их придется почистить.

– О, конечно! – воскликнул Руслан, подскакивая к столу.

Он потянулся к банке с перьями.

– Должен сказать, ваша речь меня удивила… Вы так красноречивы, что это, эм…

Ослепительно? Внушает благоговейный трепет? Энрике даже выпятил грудь от гордости.

– Сбивает с толку, – сказал Руслан.

Что ж, ладно.

– Сбивает с толку? – повторил Энрике.

– Да, немного. Я слышал о вашей встрече с Илустрадос в Париже…

Услышав эти слова, Энрике замер. Он снова вспомнил пустую аудиторию, накрытый стол и остывающую еду. От каждого звука, доносившегося из коридора, в нем вспыхивала искра надежды.

– …что-то насчет того, что вы передумали в последний момент, хотя с вашей стороны было очень любезно послать каждому из них чек, – пожал плечами Руслан. – Я подумал, что вы просто разнервничались и поэтому отменили встречу.

Энрике словно прирос к месту.

– Я ничего не отменял.

Все это время он думал, что никому нет до него дела. Но это было не так. Кто-то другой отменил встречу за него. Кто-то, у кого было достаточно денег, чтобы расплатиться с Илустрадос, кто мог говорить от его имени, кто знал его достаточно хорошо.

Северин.

Энрике хотел бы забыть, как Северин встал между ними и надвигающимся огнем в узком переулке. Он хотел бы забыть тот день, когда Северин представил его в качестве нового историка Эдема и сразу же уволил всех, кто высказывался против этого решения.

Сам того не осознавая, Энрике прижал руку к сердцу. Рана, оставленная Гипносом, не могла сравниться с тем, что он чувствовал сейчас. Он уже не знал, чему верить. Энрике всегда понимал, что часть Северина умерла, когда убили Тристана, и он оплакивал их обоих. Но, по крайней мере, Северин был жив, и, хотя он стал тенью самого себя, – всегда оставался шанс, что когда-нибудь он оправится от потрясения. Теперь Энрике знал, что ничего уже не будет прежним.

Тот Северин, которого он знал, исчез навсегда.

– Энрике? – окликнул его Руслан. – Мне очень жаль… может, мне уйти? Я что-то не так сказал?

Энрике заставил себя вернуться в реальность.

– Нет, вовсе нет, – сказал он, снова сосредоточившись на предметах. – Просто я уже давно не вспоминал о той лекции. Неважно, – Энрике посмотрел на Руслана. – Пожалуйста, останьтесь.

Он подумает о предательстве Северина потом, когда все это закончится. Слишком долго он прощал Северину его вспыльчивость и холодность… но это. Этого он никогда не сможет простить. Энрике стиснул зубы и потянулся за новым артефактом.

– Это что, арфа? – спросил Руслан, приподняв бровь.

– Нет, – ответил Энрике, изучая предмет. Он оглянулся на Каллиопу – музу эпической поэзии. В ее руках был сломанный золотой инструмент.

– Это лира, – сказал он.