Серебряные звезды

В июле я приехала в Варшаву. Огромное здание Главного штаба Военно-воздушных сил почему-то вызвало у меня страх. Нужный мне кабинет я отыскала с большим трудом. Представила свидетельство об окончании курсов планеристов, где стояли одни пятерки, и рапорт. Майор, посмотрев документы, сразу понял, по какому вопросу я пришла.

— А, Каминьская, — сказал он. — Мы уже выслали распоряжение в райвоенкомат в Бжеге по вашему делу. Получите вызов и с ним поезжайте в Демблин для прохождения медицинской комиссии и вступительного экзамена.

2 августа 1949 года. Небольшой городок Демблин с узкими, тесными улочками, низкими домами. Надо пройти небольшое расстояние, отделяющее демблинскую казарму офицерского авиационного училища от городка, надо присмотреться к красивому зданию училища, надо послушать рокот стартующих самолетов, послушать пение марширующих летчиков, тогда Демблин сразу же станет прекрасным. Тогда любой убедится, как здесь бурлит жизнь.

Выполнив формальности в бюро пропусков, я явилась на медицинскую комиссию и на первые «пытки». Сначала меня крутили на турникете, причем я должна была закрыть глаза. Я каким-то образом держалась, желудок спокойно переваривал пищу, не выбрасывая ее, как это случалось у некоторых.

После нескольких быстрых оборотов с закрытыми глазами я попадала указательным пальцем в нужную точку, десять раз приседала (при этом мне измеряли давление), читала на значительном расстоянии цифры, вначале одним глазом, потом другим, ставила в нужное положение «солдатиков», опершись подбородком о специальную подушку, и крутила рукоятку, а потом «участвовала» в воздушном бою, передаваемом специальным аппаратом.

Времени на размышления не оставалось. Вызывали другие специалисты: рентгенолог, невропатолог, отоларинголог, хирург. Потом я с содроганием ждала результатов. И не только я. Все кандидаты.

В один из моментов курсанты вдруг вскочили со своих мест и отдали честь, застыв как статуи. К зданию комиссии на мотоцикле подъехала пилот капитан Ирена Сосновская. Я с восторгом смотрела на ее высокую стройную фигуру. Она была в мундире голубого цвета, бриджах и высоких сапогах. Энергично соскочила с мотоцикла и ответила на приветствие курсантов. Я внимательно следила за каждым ее шагом. Она остановилась с каким-то майором. Тот по-товарищески пожал ей руку. Исчезла она так же неожиданно, как и появилась. Только облачко пыли поднялось на повороте за мотоциклом. Я читала о Сосновской в журнале «Крылатая Польша» и была горда тем, что увидела эту мужественную женщину своими собственными глазами. Мне захотелось расспросить курсантов.

— Кто это? — спросила я.

— Это наш командир! — одновременно ответили мне несколько человек.

Трудно сказать, какое чувство в тот момент преобладало — восхищение, уважение к Сосновской или же зависть. Пожалуй, последнее.

После медицинской комиссии я сдавала вступительные экзамены. И здесь случилось ужасное — я провалила математику.

Вскоре меня вызвали на беседу. В полковнике, который сидел за столом, я сразу узнала начальника училища. У него было сосредоточенное лицо, седые волосы. Он чем-то напоминал сурового вождя из средневековых легенд. Офицеры изучающе смотрели на меня. Чувствовала, что не выдержу такого нервного напряжения. После нескольких вопросов я пришла в себя.

— Отдаете ли вы себе отчет в том, какие трудности ждут вас в армии? — спросил меня начальник училища.

— Не совсем, — ответила я. — Но, не колеблясь, сделаю все, чтобы летать.

— А если во время обучения вы полюбите одного из курсантов или офицера?

— Гражданин полковник, прежде всего я хочу закончить училище. Это моя цель.

— Когда родилось у вас желание летать, служить в армии? — спросил меня сидевший рядом с начальником училища советский офицер.

— Летать — еще в школе, а служить в армии — во время освобождения нашей страны…

— Понимаю, — сказал он. — Вы обязательно будете летать. Будете хорошим солдатом.

Он сказал это так сердечно, что я почувствовала к нему большую симпатию. Поэтому, отвечая на следующие вопросы, я обращалась в основном к нему. Я тогда не знала, что это полковник Гашин, герой, который в годы второй мировой войны сбил в воздушном бою много фашистских самолетов. Начальник училища, посмотрев мой аттестат об окончании школы, сказал:

— Медицинская комиссия признала вас годной к летной службе, у нас к вам также нет претензий, но вступительный экзамен вы не сдали. Оценка по математике неудовлетворительная. Ну что с вами делать?

Земля, казалось, уходила из-под ног. С огромным трудом я сдержала слезы.

— Гражданин полковник, — старалась я отвечать как можно спокойнее. — обязуюсь в течение двух месяцев сдать экзамен по математике. Прошу снова вызвать меня. Я действительно не представляю себе жизни без авиации. Сделала ошибку, не придавая в школе значения этому предмету, но обещаю…

Здесь голос у меня сорвался. Я не могла выговорить ни одного слова.

— Ну хорошо, пойдем на уступку, еще раз вызовем вас на экзамен, — сказал начальник училища.

— До свидания! — услышала я голос советского офицера.

Экзамен я сдала в октябре.