Серебряные звезды

Продолжая атаковать, мы выскочили на небольшую полянку, которую необходимо было быстро преодолеть. Правый фланг начал отставать, и капитан Гжибовский направил туда Шелю, чтобы подтянуть его. Левый фланг забросал гранатами и уничтожил гнездо тяжелых пулеметов, захватив при этом оружие, которое мы тут же спрятали, так как в тот момент были не в состоянии взять его с собой. На моих глазах пал Рысь из Полихны. Межва (Крук) был ранен в ногу. Тяжелую рану получил также капитан Ястшомб. Мы положили обоих в малоприметный ров и прикрыли вереском и папоротником, так как не могли их нести. Ястшомб был без сознания.

Я уже имел винтовку, добытую в схватке, и потому чувствовал себя увереннее. Несмотря на сильный огонь со всех сторон, наши потери оказались относительно небольшими. Парни дрались как львы. Были ранены Лювик Буйнович (Гайовый), Шпак и Игнаций Лопюн (Толек) из Александрувки. Гитлеровцы же понесли большие потери. Мы захватили много оружия. Группы партизан стали пробиваться собственными силами. Часть из них во главе с Гжибовским двинулась на север, а двенадцать партизан с Шелей и поручником Бухариным (Рысек) пробились к Малинецу. Немцы организовали преследование, которое продолжалось до вечера. Гвардисты отстреливались все реже — патроны кончались. Покружив в лесных зарослях, бойцы все же вышли из окружения.

В деревне Малинец в пустой избе Левандовского (все жители убежали в лес, когда началась стрельба) партизаны нашли вареную картошку, приготовленную для свиней. С утра у ребят во рту не было и маковой росинки. Оставаться в деревне было большим риском, поэтому Шелл, посоветовавшись с поручником Рысеком, решил выйти на восточную окраину Липских лесов — к деревне Парама. Там они нашли мать Малого Рысека, которая накормила их приготовленными на скорую руку клецками из ржаной муки на воде — ничего другого у нее не оказалось. На рассвете они снова выбрались из леса, выслав одновременно в штаб района тринадцатилетнюю Каролину Пловасювну с донесением о бое под Коханами. Просто не верится, что за день девочка прошла 34 километра — путь туда и обратно, — принеся партизанам ценные сведения.

Тем временем группа, в которой находился я, с боем вышла к узкоколейке. Мы окончательно выбились из сил, потому что несли тяжело раненного Толека. Оставить его мы не могли: боялись, что прибьют немцы. Когда перебегали через железнодорожное полотно, нас обстреляли гитлеровцы, но, к счастью, никто не был ранен. Однако к врагу прибывало подкрепление. Мы видели Шелю с поручником Рысеком: перебежав через железнодорожное полотно, они исчезли в лесной чаще. Я решил изменить направление отхода. Нас снова обстреляли, когда мы вышли на полянку. Несколько гранат, несколько метких выстрелов — и мы невредимыми вышли из очередной стычки с фашистами, пробились в глубь лесов, уходя все дальше в болотистые места. Мы были спасены.

Передохнув, мы через болото и заросли добрались к вечеру до деревни Гвиздув. Идя дальше на север, невдалеке от дороги услышали чьи-то голоса, доносившиеся из канавы. Нас охватила большая радость, когда мы увидели Гжибовского. Грязные, измученные, мы бросились друг другу в объятия. Отряд вышел в это место незадолго перед нами и, к счастью, не открыл огонь. Мы сидели в канаве и отдыхали, не веря, что остались живыми и невредимыми. Неожиданно где-то невдалеке разгорелась ожесточенная перестрелка. Позднее выяснилось, что два немецких отряда, разыскивая партизан, напоролись друг на друга. Немцы в панике бросили радиостанцию, грузовик, оружие и боеприпасы. Все это досталось нам.

Теперь мы уже думали только о наших раненых. Их нужно было собрать, переправить в медпункты. Убитых — похоронить. Капитан Ястшомб, прикрытый мхом, целые сутки лежал с простреленным животом и слабел с каждым часом. Ястшомба нашел поручник Богдан, который занялся ранеными. Толек умер. Курека, Ястшомба и Шпака (Кудытын) перевезли в Тшидник на возах, застланных соломой. У нас было пятеро убитых, из них двое русских, четверо тяжело раненных и семь — легко. Наши отряды обнаружили двадцать шесть уничтоженных вражеских солдат. Кроме того, гитлеровцы вывезли своих раненых и убитых на шести грузовиках.

Ночью мы из Липских лесов направились в Госьцерадовские леса. На пепелищах нас встречали крестьяне. Мы были буквально потрясены их приемом, а они при виде нас плакали от радости, что мы вырвались из немецкой облавы. Это нам придало сил. Они знали, что мы боремся за общее дело и что народ наш поддерживает борьбу с гитлеровцами. Крестьяне выносили нам хлеб и молоко. Жали нам руки, а мы с трудом сдерживали слезы. Мы были горды и счастливы, что являемся солдатами народной Польши.