Серебряный бумеранг

– Не могу я тебе, Дэн, всего рассказать. Извини! Конечно, ты – командир «Омеги», и это обсуждению не подлежит… Но эта операция (она называется «Северный остров», ничего хитрого), имеет международный статус. Сейчас мы впервые с англичанами и американцами работаем бок о бок. Наша с тобой задача – вычислить эту секретную лабораторию, не более.

Денис чего-то подобного и ждал, поэтому особо возмущаться не стал, только желчно уточнил:

– Следовательно, эти слова рейхсканцлера – о желании генерала Франко отозвать меня через две недели в Испанию – совсем не шутка? За этим стоит что-то серьёзное?

Третьяков нахмурился:

– Я сразу предупреждал, что ты будешь против. Но они, которые в погонах с большими звёздами, ничего не хотели слушать…. Тут, насколько я понимаю, дело даже не в тебе. Генералиссимуса Франко надо от этих дел отмазать – во что бы то ни стало…. Большая политика, чтоб её! Как выражается наш общий знакомый Мартин Борман.

– Это означает, что я должен пальцем показать на эти долбанные центрифуги, после чего незамедлительно отбыть в Испанию, чтобы создать сеньору Франсиско Франко безупречное алиби?

– Точно так, – Гарик упорно смотрел в сторону. – Ты отбываешь, лучше – с каким-нибудь заметным скандалом…. Проходит недели три-четыре, и только тогда на нужном объекте происходит эффективная диверсия. Только так и не иначе…

– Да пошёл ты!

Третьяков совершенно не обиделся:

– Я же их, козлов важных, предупреждал. Не подействовало…. Сразу же ответ: мол, у майора Леонова любимая жена в Союзе осталась, куда же он, красавец писанный, денется – с этой подводной лодки? Суки…

Дождь пошёл неожиданно и сразу: тяжёлыми косыми струями, в полной тишине, действенно остужая разгорячённые головы. Потом из сиреневых туч ударила одинокая молния, солидно зарокотал гром…

– Ладно, будет официальный приказ, вот тогда и подумаем, – высказался через минуту Денис. – А пока будем решать текущие задачи: лаборатория пока даже и не найдена. Вот найдём, дождёмся однозначного чёткого приказа, вот уже тогда…

Одновременно сверкнуло сразу несколько молний – непривычно тонких и длинных, долгий и низкий гул грома – сразу на несколько минут – тяжело завис над морским берегом.

Вечером следующего дня они без всяких проблем получили у миляги Шульца комплект необходимых пропусков – в сопровождении цветистого букета наставлений и пожеланий:

– Рейхсканцлер лично просил меня передать в ваш адрес, господа, наилучшие пожелания и искренние уверения в его безграничной дружбе. Партайгеноссе Борман был вынужден срочно отбыть в Берлин: срочные дела, личный звонок фюрера, вы же понимаете…. У меня остались подробные письменные инструкции. Письменные! – Шульц демонстративно помахал в воздухе мятым листком бумаги, густо исписанным убористым почерком. – Итак, командиром вашей временной группы назначается…, – Шульц выдержал классическую театральную паузу: – Штандартенфюрер СС, герр Бернд фон Готфрид!

Левая дверь, ведущая из кабинета криминалдиректора в полную неизвестность, абсолютно бесшумно распахнулась, и в помещение проник (возник, просочился, нарисовался прямо из воздуха…) субъект в чёрной форме, с погонами штандартенфюрера СС на плечах. Весьма элегантный субъект: высокий, стройный, худой, но с ощущением некой скрытой силы, подтянутый, тщательно выбритый, лет сорока пяти – сорока семи.

– Фон Готфрид, – аристократически-небрежно щёлкнул каблуками чёрных, тщательно начищенных сапог вошедший.

– Рекомендую, господа! – невозмутимо продолжил Шульц. – Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный, спокойный. С товарищами по работе поддерживает хорошие, дружеские отношения. Безукоризненно выполняет свой служебный долг. Беспощаден к врагам Великого Рейха. Отличный спортсмен: призёр чемпионатов Берлина по теннису и боксу. Вдовец, на сегодняшний день холост, в связях, порочащих его, замечен не был. Отмечен наградами фюрера и благодарностями рейхсфюрера СС…

Если говорить коротко, то такой поворот дела был совершенно неожиданным. С одной стороны…. А, с другой, насквозь прогнозируемым: пусть Мартин Борман и притворялся белой невинной овечкой, любящей пивной шнапс и тёплые дружеские посиделки, но его волчья натура, время от времени, проступала достаточно явственно…

Штандартенфюрер СС посмотрел Денису в глаза – долго, пристально, спокойно.

«Хороший мужик, этот фон Готфрид», – сразу же решил Денис. – «Настоящий такой, крепкий…. И на Максима Максимыча Исаева здорово похож. Нет, не лицом. А общим поведением, осанкой, породой…. Интересно, а вдруг?».

Он незаметно подмигнул штандартенфюреру, бровями изобразил стандартный энкавэдешный сигнал – ещё из давнего, 1939 года.

Фон Готфрид не подвёл, ответил тут же – сигналом, с которым Денис и сам ознакомился совсем недавно, года полтора назад, незадолго до своего отплытия на архипелаг Шпицберген…