Серебряный ятаган пирата

В ответном письме Камилери категорически отверг эту возможность. Он сообщил, что Игорь сразу же по прилете на Мальту созвонился с ним и попросил найти человека, знающего подземные сооружения форта Тинье. Камилери знал такого человека. Звали его Джон Бордж. Во время Второй мировой войны он служил в береговой обороне Мальты, их казармы находились как раз в форте Тинье. После знаменитой атаки взрывающихся катеров диверсантов из итальянской Десятой флотилии МАС на Гранд Харбор – то бишь Большую Бухту – британское командование обеспокоилось тем, что в следующий раз диверсанты могут попытаться проникнуть в подземные лабиринты. Командир приказал Борджу и другим солдатам тщательно осмотреть берег возле форта и замуровать подозрительные отверстия каменными блоками – кроме тех, которые находились под надежной круглосуточной охраной. Они замуровали несколько таких входов. Вроде бы один вход находился как раз со стороны Драгут-пойнт. Но входы были замурованы, и Бордж был уверен, что их никто не размуровывал. Разобрать кладку без применения отбойных молотков невозможно. Русанов, по словам Камилери, был очень разочарован и к этому вопросу больше не возвращался.

Я тоже был разочарован, когда прочитал письмо Камилери. Вряд ли Игорь стал бы орудовать отбойным молотком, даже если бы сумел его раздобыть. Но что же тогда с ним случилось? Что, если он сам обследовал форт Тинье, нашел там незамурованный вход – ведь замуровывали входы со стороны моря, а не внутри форта – и заблудился в подземных лабиринтах?

Честно говоря, я зашел в тупик и не знал, что дальше предпринять. Настало время посоветоваться с Тавровым. Кстати, надо было узнать, что сделало наше посольство на Мальте для поисков Русанова.

* * *

Тавров с интересом выслушал мой рассказ о переписке с мальтийским профессором.

– Думаю, что он ничего не скрывает, – согласился он со мной. – Действительно, если бы он был причастен к исчезновению Русанова, то постарался бы вытянуть из вас максимум информации. А он сам подробно о многом рассказал. Итак, что мы знаем? Что Русанов действительно поехал на Мальту искать ятаган Барбароссы; что он знал о «пути, который укажет абака», не больше того, что написано в хронике; что он собирался с помощью Камилери проникнуть в подземный лабиринт под фортом Тинье. А что мы не знаем?

– А не знаем мы всего остального, – с досадой констатировал я. – Мы даже не знаем, рискнул ли он предпринять самостоятельное исследование форта Тинье. Если рискнул, то тогда очень просто объяснить его исчезновение… Но об этом даже не хочется думать! Вдруг он свалился в какой-нибудь колодец и не смог оттуда выбраться? Даже если он не разбился и не искалечился, даже если нашел там воду – все равно без пищи он долго не продержался бы.

– Да, времени прошло порядочно, – мрачно кивнул Тавров. – Вряд ли он захватил с собой в подземелье запас продовольствия хотя бы на три дня: с таким запасом по пещерам не полазаешь.

– Как там посольство? – спросил я. – Ищут?

– А что посольство? – вздохнул Тавров. – Этим делом занялся консульский отдел. Выяснили, что по паспорту Русанова никто Мальту не покидал. Заведующий консульским отделом сообщил, что они уведомили о происшествии местную полицию, проверили больницы и морги. Собираются развесить листовки с фотографией Русанова, но тут возникли проблемы с мальтийскими чиновниками: те просят немного с этим повременить – боятся, что факт исчезновения иностранца ударит по туристическому бизнесу. Вот, собственно, и все!

– Похоже, Валерий Иванович, что нам придется ехать на Мальту, – заявил я. – Вопрос только, кто профинансирует эту поездку.

– Как это кто?! – удивился Тавров. – А мать Русанова? У нее единственный сын пропал! Тут хоть квартиру заложи, но всех на уши поставь – иначе даже могилки не будет, на которой поплакать можно.

– Валерий Иванович! – укоризненно воскликнул я. – Типун вам на язык!

– Мечислав, Евгении Павловне надо объяснить ситуацию во всей ее неприглядности, – настаивал Тавров. – Шансы найти Русанова живым уменьшаются с каждым днем. Надо ехать! Здесь мы уже нарыли все, что можно.

Тавров был прав. Но к разговору с матерью Русанова я не был готов категорически. Тавров понял мое замешательство и сказал:

– Да не терзайтесь вы, Мечислав! Я с ней сам поговорю. Я в органах три десятка дет отработал – найду слова для такой ситуации.

* * *

Тавров поговорил с Русановой тем же вечером. Евгения Павловна сразу после разговора позвонила мне и сказала:

– Слава! У меня к вам большая просьба: езжайте вместе с Валерием Ивановичем на Мальту как можно быстрее! Раз вы уверены, что он там, нельзя время терять. Насчет денег не беспокойтесь: ко мне сосед который год пристает, чтобы я ему дачу продала. Я уже с ним говорила: он аванс в счет сделки выдаст хоть завтра просто под расписку и в любой валюте.

Ее голос был неестественно звонким: чувствовалось, что она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться.

– Да, разумеется, Евгения Павловна! – поспешил я заверить ее. – Я завтра же поеду оформлять визы в посольство.

* * *