Серебряный ятаган пирата

Он схватил меня за руку, потащил к ближайшей лавочке и, когда мы уселись, принялся возбужденно рассказывать об одном письме, которое обнаружил в орденском архиве штаб-квартиры Мальтийского ордена в Ватикане.

– Это было письмо к Великому магистру ордена от последнего рыцаря английского «языка», секретаря Великого магистра де Ла Валлетта сэра Оливера Старки. Сэр Оливер датировал письмо 20 апреля 1588 года, то есть он написал письмо за месяц до своей смерти. Сэр Оливер писал о некоем важном для ордена артефакте следующее: «Полагаю место хранения известного вам Предмета, которое волей случая изначально определил наш брат Тренкавель, весьма ненадежным. Ибо оно находится в безлюдном районе и открыто доступу любого, кто там окажется. Таким образом мы подвергаем бесценный как для ордена, так и для всего христианского мира Предмет опасности утраты или, что гораздо хуже, завладения Им врагами христианства. Необходимо сей Предмет незамедлительно перенести в более надежное место, в качестве которого полагаю разумным использовать последнее пристанище нашего брата Тренкавеля, ибо если Господь при его жизни вложил в его руки сей предмет, то кажется разумным, что и после его смерти брату Тренкавелю следует доверить обязанность сохранения Предмета». Слово «Предмет» было написано с заглавной буквы, а на письме стояла одобрительная резолюция Великого магистра Гуго де Вердаля, предписывающая немедленно выделить рыцарей из «языка» Прованса для исполнения.

– Вы уверены, что речь идет именно о ятагане Барбароссы? – спросил я.

– Когда я обнаружил этот документ, то был уверен, что речь идет о какой-либо христианской реликвии: мощах святого или кусочке Креста Господня, – пояснил Камилери. – Но сейчас я полагаю, что речь идет именно о ятагане. Если сэр Оливер Старки действительно был уверен в магических свойствах ятагана, то он неизбежно обеспокоился бы тем, чтобы перенести его в место, исключающее в принципе возможность овладения им мусульманами. Тогда несомненно, что упомянутый в хронике дворянин из Тулузы и есть тот самый брат Тренкавель. К сожалению, среди списков рыцарей ордена того времени я не нашел никого по имени Тренкавель. Не было человека с таким именем и среди мальтийских солдат и командиров, не принадлежавших к числу рыцарей ордена. Вот такая загадка!

– Если рыцари действительно перенесли ятаган в могилу Тренкавеля, как предлагал сэр Оливер Старки, то эта могила должна находиться не на обычном кладбище, а в какой-нибудь надежно охраняемой крепостной часовне, – заметил я.

– Или в месте, охраняемом священной традицией! – продолжил мою мысль Камилери. – Как нельзя лучше для этого подошел бы кафедральный собор Святого Иоанна. Под полом собора захоронены триста пятьдесят шесть прославленных рыцарей. В соборе похоронены двадцать шесть из двадцати восьми Великих магистров ордена, а особо прославившиеся двенадцать Великих магистров лежат в крипте собора. Там же, в крипте, захоронен сэр Оливер Старки в знак признания его заслуг во время Великой осады. Сэр Оливер – единственный рыцарь, захороненный в крипте собора. Кроме того, во внутреннем дворе собора находятся могилы двухсот пятидесяти шести рыцарей, погибших во время Великой осады. Но ни в одной из этих могил: ни в соборе, ни во дворе, ни в крипте – не захоронен человек с именем или титулом «Тренкавель».

– Может быть, это прозвище? – предположил Тавров. – Похоже, что имя французское… Что оно может означать?

– Господа, давайте не будем заниматься предположениями, а остановимся на известных фактах, – предложил я. – Что касается фамилии Тренкавель, то в Южной Франции, в Лангедоке, был такой могущественный род виконтов Тренкавель. Прославились они тем, что имели весьма обширные владения, города Альби, Безьер и Ренн-ле-Шато, известные центры ереси катаров, а также с двенадцатого века им принадлежали земли графов Каркасонских. Тренкавели слыли ярыми защитниками катаров. За что и поплатились.

– Да, вполне возможно, что речь идет о представителе этого рода! – оживился Камилери. – А вы, похоже, хорошо знаете историю рода Тренкавелей. Откуда?