Серебряный ятаган пирата

– Да, я так и понял, что вы убили Шарина именно этим ятаганом, поскольку на платке, которым вы вытирали клинок, наблюдались обильные следы крови, – кивнул Цветков. – Таким образом, убив ятаганом мусульманина, вы лишились права владения ятаганом Барбароссы.

– Он не был истинным мусльманином! – вскричал Руслан, сверкая глазами.

– Почему же? Господин Шарин публично провозгласил шахаду, а значит, стал мусульманином. Ведь так, уважаемый шейх? – обратился Цветков за поддержкой к Абдулле. Тот важно кивнул и велел Руслану:

– Все верно! Теперь ятаган не принесет тебе ничего, кроме гибели. Отдай его мне. Живее!

– Нет, никогда! – злобно ощерился Руслан, сжимая рукоять ятагана.

– Осторожнее, шейх! – предостерег Цветков. – Эта собака взбесилась, лучше к ней не приближаться. Да и вам этот ятаган уже ни к чему. Если вы запамятовали слова марабута, приведенные в «Хронике Драгута», то я позволю себе их напомнить: «Если от ятагана умрет правоверный, то владелец ятагана теряет право обладания, и его клеймо исчезнет с клинка; если трое правоверных погибнут от ятагана, то он навечно утратит свою силу и исчезнет с клинка текст шахады». Как видите, исчезло и клеймо с вензелем владельца и, что для вас более всего огорчительно, исчез текст шахады. Так что теперь это просто исторический раритет – и не более того. Убедитесь сами!

Абдулла решительно подошел к Руслану и взял у него из рук ятаган. Руслан, видимо, был полностью раздавлен свершившимся: он сидел, тупо глядя в одну точку, и уже ни на что не реагировал. Абдулла повертел в руках ятаган, словно пытаясь найти на нем следы исчезнувших надписей.

Я услышал странный чавкающий звук: это красный шар из томатно-чесночного соуса упал на стол, расплываясь на скатерти кровавым пятном.

– Ты был прав, теперь это твое по праву! – усмехнулся Абдулла, сунув ятаган снова в руки Руслану. Тот никак не прореагировал.

Абдулла повернулся к своим телохранителям, уже подобравшим пистолеты с пола и снова выглядевшим грозно и внушительно.

– Уходим! Мне тут больше нечего делать.

– Позвольте, но что нам делать с этим? – воскликнул я, указывая на неподвижно сидящего Руслана и лежащий на полу труп Бурцева.

– Да что хотите! – усмехнулся Абдулла. – Можете обратиться в полицию, если уверены, что сможете доказать свою непричастность к убийству господ Шарина и Бурцева. Но помните: меня тут не было, и ни вас, ни этих господ я не знаю! Прощайте, господа!

Шейх Абдулла отправился на свою яхту, и надеюсь, что я его никогда больше не увижу.

* * *

Уяснившие обстановку охранники, потрясенные гибелью как хозяина, так и своего непосредственного начальника, немедленно освободили итальянский экипаж. После короткого совещания мы решили вернуться в Марсель и попытаться объяснить все французским властям. Что и было сделано.

Руслан по-прежнему пребывал в странной неподвижности, ни на что не реагируя, и потому вместе с полицией мы вызвали также и врача. Тот определил у незадачливого вождя состояние кататонического ступора, и Руслана увезли в психиатрическую лечебницу. Позднее врачи диагностировали у него шизофрению и его определили в лечебницу для опасных преступников.

Пользуясь случаем, его подельники Рустам, Равиль и Роман дружно свалили все на своего невменяемого главаря. Поскольку убийства Шарина и Бурцева совершил Руслан, суд не усмотрел причастности к двойному убийству вышеупомянутой троицы и тут же выдал их мальтийскому правосудию. Спитери уверенно опознал участников похищения Русанова, и мальтийский суд приговорил Рустама и Равиля Гафиулиных, а также Романа Сабитова к длительным срокам тюремного заключения за похищение и покушение на убийство.

По завершении расследования дела об убийстве Шарина и Бурцева имущество покойного мужа, включая злополучный ятаган, досталось госпоже Сувориной, так и не успевшей оформить официальный развод. Госпожа Суворина переслала ятаган с курьером Цветкову, пояснив, что с этим предметом у нее связаны слишком тягостные воспоминания.

* * *

Под Рождество мы собрались у Цветкова, в доме его покойной тетушки. С нами был и Игорь Русанов, вполне оправившийся после случившихся с ним мальтийских передряг. Я с трудом вытащил нелюдимого приятеля к Цветкову. Игорь был погружен в свои дела: пристроившись в уголке комнаты в уютном кресле под торшером, он что-то сосредоточенно долбил в своем ноутбуке.

Как раз в это время в Москву по своим делам приехал Камилери, и мы с Тавровым привезли его к Цветкову. Камилери долго с благоговением разглядывал клинок, затем спросил:

– А что вы собираетесь с ним делать?

– Я думаю, что клинок следует положить с тем, кто долгое время был его хранителем, – предложил я и поинтересовался у Камилери:

– А вы выяснили, что за имя было на плите под саркофагом сэра Оливера Старки?

– Да, выяснили, – подтвердил Камилери. – На плите было написано «Раймон Роже Тренкавель де Ренн». Так что имя таинственного автора «Хроники Драгута» мы установили. После Рождества будет осуществлено перезахоронение останков сэра Оливера Старки и Тренкавеля в восстановленных саркофагах.