Серебряный коридор

Врезавшись в побоище, Марморт снова заметил кривую ухмылку Крейна и занесенный над ним меч верховного лорда.

Значит, это не его иллюзия! Это иллюзия Крейна! Ему не удалось выбрать верное решение! И убежденность Крейна на сей раз оказалась сильней его убежденности!

Отбив удар своего чернобородого вассала, Марморт отступил. Они кололи и рубили, били и парировали, сражаясь вокруг престола. Остальные дворяне были слишком заняты битвой с пронзительно вопившими чужаками, чтобы обращать внимание на поединок короля и его лорда.

Крейн все теснил и теснил Марморта!

"Почему же я выбрал такое решение?" — мысленно возопил Марморт, проклиная себя на чем свет стоит.

И тут же, внезапно поскользнувшись, растянулся у подножия престола. Меч вылетел из руки и переломился о край ступеньки. Крейн мгновенно налетел на врага, обеими руками вздымая меч над головой Марморта — будто кол.

В отчаянье Марморт собрал воедино всю свою веру.

— Мое решение верно! — выкрикнул он со всей убежденностью человека, готового погибнуть за свои принципы. Но меч неумолимо приближался к его груди, пока Марморт…..сплетал вокруг себя этот свет, сгребая руками невесть откуда просачивающиеся краски, заставляя их смешиваться и перетекать по своему усмотрению. Затем он увидел силуэт Крейна, надменно стоявшего в скоплении желтого, и принялся сплющивать голубое в сияющий шар.

Потом Марморт яростно проревел свой вызов:

— Это моя иллюзия, Крейн! Тут-то я тебя и прикончу! Вот, смотри!

Скатав наконец голубой шарик, Марморт запустил им, рассыпающим в полете яркие искорки, в чернобородого противника.

Голубой шар разорвался у самых ног Крейна — и во все стороны полетели разноцветные цветные потоки. А Крейн только посмеялся этому промаху.

Гибкими и сильными пальцами подобрав к себе черное, негодяй слепил увесистый комок — и со всего размаху швырнул его в Марморта.

Немолодой дуэлянт сразу же сообразил, что уже не успеет собрать в себе достаточно воли, чтобы противостоять столь яростной атаке. А если чернота окутает его, он навеки останется в безмерной бездне небытия.

Марморт выставил вперед руки, отчаянно пытаясь остановить напор черноты, но она все-таки поглотила его и дуэлянт рухнул, едва успев ухватиться за тоненькую струнку белого.

Провалившись в кромешный мрак, Марморт сразу понял, что оказался в бездне.

Значит, и это не его иллюзия! Ясно как день! Ведь он оказался побежден! Но вопреки всем опасениям, Марморт пока еще был жив. И лежал, вспоминая и размышляя.

Вспомнил он о том, сколько усилий было затрачено им на разработку Теории Управления. Той самой Теории, которую он представил на суд Совета. Годы и годы напряженного труда! То была квинтэссенция всей его многолетней работы и мучительных размышлений! А кроме того, Теория коренным образом основывалась на его собственном видении картины мира!

И вот самонадеянный Крейн жестоко оскорбил его, переиначив Теорию, прямо на глазах у всего Совета!

Крейн, понятное дело, приспособил ее к своим вредным и порочным взглядам — отталкиваясь уже от своей собственной концепции мироздания!

Развернулась словесная перепалка. Чего там только не было! И взаимные обвинения, и звон электрического колокольчика, и протесты робота-председательствующего, и возмущенные лица других Советников! Пока наконец Марморт не был вынужден вызвать своего более молодого противника на Дуэль. Так они и оказались в Серебряном Коридоре.

Выйти откуда должен был только один. Тот, кто делом докажет, что именно его Теория достойна быть принята Советом. После чего она, в силу своей универсальности, получит всеобщее признание и одобрение.

Итак, все сводилось к тому, чье видение картины мира истинно Марморта или Крейна.

Марморт бешено замолотил кулаками в черноту!

— Моя! Моя! Моя! — беззвучно вопил он, неистово лягая черное небытие. — Моя Теория истинна! Я уверен! Уверен! Я абсолютно в этом уверен!

Потом дуэлянт вдруг заметил у себя в руке тоненькую белую струнку. Ага, значит, властвует здесь Крейн? Ничего, теперь наступит расплата!

Раскачиваясь в бездонной черноте, Марморт обернул струнку вокруг своей невидимой головы. Струнка заметно уплотнилась. Потом он стал придавать колечку чашевидную форму, растягивая его руками, расширяя и уплотняя образующуюся чашу.

Мгновение — и чаша выросла. Еще миг — и белизна стала распускаться, будто созревший бутон, заполняя собой все вокруг. Невесть откуда возникший Крейн стоял в набедренной повязке, разминая в руках бледно-розовое.

— Моя, Крейн! Моя Теория верна! — выкрикнул Марморт, швыряя в противника оранжевое с зеленоватым.

Крейн побледнел и попытался увернуться. Зеленовато-оранжевое летело к нему неотвратимо, словно частица Вечности, — искрилось и полыхало, подгоняемое неведомыми токами. И вдруг сгусток со змеиным шипением лопнул.

Едва до Марморта дошло, что силы вновь уравновесились, что окружающая их иллюзия стала развеиваться, как до него донесся дикий рев Крейна — столь же оглушительный, что и вопль самого Марморта:

— Моя, Марморт! Моя Теория верна!