Серебряный лебедь

У нее не осталось никакой надежды, выхода не было. Прожив так долго без любви и нежности, Мелиор Мэри была особенно уязвима. Снежная Королева таяла и испарялась, ощущая на своей шее мягкое прикосновение теплых губ, порхающих вверх и вниз, как крылья бабочки.

— Мелиор Мэри Уэстон, — тихо обратился он к ней. — Сегодня ночью я должен покинуть вас — предстоит еще очень много сделать в Лондоне. Но я буду думать о вас во время нашей разлуки. Вы будете ждать своего принца?

— Замок Саттон и его хозяйка к вашим услугам, сэр, — ответила она.

Рассвет прервал их разговор. Мелиор Мэри проводила его до Центрального Входа — ей очень хотелось, чтобы он вышел именно через эту дверь, через которую проходили многие короли и королевы Англии. На улице солнце ярко освещало сверкающий снег, и над землей царило какое-то мрачное возбуждение. Принц Стюарт сел на лошадь и закутался в меха. Его глаза в свете просыпающегося дня блестели особенно ярко.

— Я скоро вернусь, — пообещал он. — Но даже если я задержусь или меня задержат — помните меня.

Помахав на прощание рукой, он уехал, а Мелиор Мэри вернулась в спящий дом. И с ней случилось то, чего не случалось с того дня, когда вот так же уехал от нее Мэтью Бенистер: слезы заволокли ее глаза, и она заплакала.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Не было никаких сомнений, что бал в лондонском доме леди Саффолк удался. Там был принц Уэльский в маске, розовых одеждах и расшитом жемчугом жилете, заходил и мистер Питт, который обвел всех присутствующих блестящими маленькими глазками и снова ушел; дочь герцогини Марльборо так много танцевала, что у нее закружилась голова, и ее заставили присесть рядом с пожилыми леди. И конечно, на этом балу была и неувядающая мисс Мелиор Мэри в темно-синем платье цвета глубокой ночи и маске из серебристого атласа. Она стояла, окруженная кавалерами, составляющими как бы ее собственный маленький двор.

Что же касается мужчин, то верх элегантности являли собой двое. Они приехали поздно, но не настолько, чтобы доставить неприятные минуты хозяйке, и выглядели по последнему слову моды. Старший облачился во все темно-красное, на ногах у него были туфли на каблуках, а на груди сверкал орден испанского вельможи. Он пришел с сыном, высоким и хорошо сложенным молодым человеком. Из-под его парика виднелись вьющиеся темно-рыжие волосы. На нем был синий костюм, а лицо закрывала маска, усыпанная бриллиантами. Когда эти двое встретились с мисс Уэстон, всем показалось, что она знала их и раньше, по крайней мере старшего. Мелиор Мэри поклонилась ему и остановилась, молча глядя на его сына.

— Гарнет, ну наконец-то! — воскликнула она.

— Кузина Мелиор Мэри! Вы гораздо красивее, чем я ожидал.

И после этих коротких приветствий все трое стояли, молча глядя друг на друга. Их охватили воспоминания. Джозефу был уже семьдесят один год, Мелиор Мэри — пятьдесят, а Гарнет недавно отпраздновал свой тридцать четвертый день рождения. И все-таки глаза великого щеголя и повесы были такими же ясными и яркими, как в тот день, когда он впервые увидел Сибеллу, а его племянница по-прежнему владела секретом вечной молодости. Ну а Гарнет, без сомнения, был человеком неординарным.

Он был выше и сильнее Мэтью Бенистера, немного напоминал герцога Норфолкского, основателя линии Фитсховардов, и, кроме того, походил на солдата, с которым когда-то убежала Амелия Фитсховард и который оставил ее наедине со стыдом и отчаянием. Нос и рот очень напоминали нос и рот Сибеллы, а цвет глаз и волос не оставлял никаких сомнений в том, кто его настоящий отец. Однако внешний вид Гарнета причинял Мелиор Мэри почти физическую боль, так сильно он разбередил в ее душе старую любовь и печаль. Она уже хотела было распрощаться с ним и убежать подальше, но, поймав пристальный взгляд своего дяди, сделала реверанс и сказала:

— Я слышала, вы женились на дочери Тэмсин Миссет, Саре. Можно сказать, что я ее знала. Тэмсин была ею беременна, когда мы принимали участие в побеге королевы из заключения. Это было так много лет назад!

Гарнет улыбнулся под маской:

— Да, моя теща до сих пор вспоминает вас.

— Она жива?

— Да, и полковник Миссет тоже.

— В Испании у нас целое огромное поселение, — тихо добавил Джозеф, как будто даже сейчас нельзя было громко говорить о якобитах, как в прежние времена.

— А что сэр Чарльз Воган?

— Жив и женился. А у меня три внука, дорогая. Семьи Гейджей и Миссетов воссоединились теперь навеки.

Мелиор Мэри посмотрела на него, словно маленькая обиженная девочка.

— Как бы мне хотелось увидеть их! Я всегда мечтала о детях, Гарнет, но когда я была молода и склонна ко всяким затеям, — она невесело засмеялась, — я поклялась не выходить замуж, пока не найдется мужчина, который полюбит замок Саттон так же, как и я.

— Замок Саттон? — переспросил Гарнет, и Мелиор Мэри ошеломленно посмотрела на него. Невероятно, но он не знал, о чем идет речь.

— Это мой дом, мое поместье.

— Вряд ли я когда-нибудь рассказывал о нем Гарнету, — мягко вставил свое слово Джозеф. — Мы никогда это не обсуждали.