Серебряный леопард

– До меня дошли прелюбопытные просьбы, заговорила она первая с коротким металлическим смешком. – Во-первых, мажордом Деспоины вручил мне послание, – она отвела в сторону глаза и откинула со лба рыжий локон, – от Дрого из Четраро с приглашением принять участие в торжественном богослужении в соборе Святого Спасителя в Коре. Это большая церковь между старыми и новыми стенами. А затем прибыть на прием во дворец субастократора.

– Субас… что? Господи, что это за название? – фыркнул Эдмунд. – Идиотские греческие титулы длиннее, чем день без хлеба. Они смехотворны. Я горю желанием снова услышать простую норманнскую или саксонскую речь.

Сестра пожала плечами:

– Я не больше твоего знаю, кто такой субастократор. Наверняка это очень значительное лицо в этом огромном зловонном городе. И, очевидно, стоит на иерархической лестнице лишь чуть ниже, чем император или цезарь.

– И ты примешь приглашение? – спросил брат. Розамунда опустила глаза на вышитые золотом

шлепанцы из мягкой алой кожи.

– Нет, я не думаю, дорогой брат. Барон из Четраро мне не по душе.

Приподняв указательным пальцем ее лицо, Эдмунд пристально взглянул в ее лучистые глаза.

– Милая сестра, оставь свои хитрости для тех, кто не знает тебя так хорошо, как я. Тебе нравится этот могучий воин, – произнес Эдмунд без малейшей иронии, совершенно забыв, что сам одержал победу над ломбардцем.

Розовые ямочки на щеках Розамунды стали еще глубже.

– Чепуха! Признаю, что смелость этого парня меня занимает. Но и только. Я даже боюсь его. Дрого слишком нетерпелив, слишком груб и слишком высоко ставит свою собственную волю. Кроме того, он уже дважды вдовец.

– Другие мужчины также теряли своих жен, – Рассмеялся Эдмунд и добавил более серьезно: – Смотри же, не подавай ложных надежд этому человеку. Он не медведь, на которого можно надеть ошейник.

– Тем не менее, – спокойно сказала Розамунда, – я отклоню его приглашение. Сегодня вечером я собираюсь помолиться в маленькой латинской часовне, только что достроенной купцами из Пизы Мне хотелось бы зажечь там несколько свечей помолиться, чтобы сэру Хью стало лучше.

Уже совсем собравшись уходить, англо-норманин обернулся.

– Ты, кажется, назвала просьбу Дрого первой. Есть и еще что-то? – поинтересовался он.

– Ты послал Герта просить, чтобы я проявляла расположение к какой-то шлюхе.

– Ничего подобного! – вспыхнул брат. – Я только сказал, что он мог бы обратиться к тебе. Эту проститутку, совсем еще ребенка, я по глупости вчера днем облагодетельствовал мелкой монетой.

В живых голубых глазах Розамунды промелькнула искра юмора.

– В обмен на что? – лукаво спросила она.

– Да ни на что. Я всего дважды видел это создание. В первый раз, когда слушал предсказание юродивого. И снова вчера вечером, когда она преследовала меня до самого дворца.

– Очевидно, ты хотел бы ее увидеть и в трети раз? – поддразнила его сестра. – Мажордом Деспины Евдокии позволил ей войти во дворец…

Через несколько минут появился кипрский евнух с отвисшим животом и плешивой, как валун, лоснящейся головой. Он приветствовал присутствуют по восточному обычаю, прижав руки ко лбу.

– Уличная девка уже здесь, госпожа, – доложил он.

По знаку Розамунды слуга удалился в своем же том балахоне. В дверь втолкнули девочку Хлою, чуть менее неряшливую, чем прежде, но все еще в изрядно заношенном голубом платье. Ее грязные ступни разъезжались на мраморном полу, но, к удивлению Эдмунда, она не проявляла никаких признаков застенчивости. Глаза ее, это он заметил впервые, были цвета густого коричневого эля. Они бегали по комнате, перескакивали с богатых занавесок на искусно высеченные бронзовые решетки у очага. Еще он заметил, что она, должно быть, приложила огромные усилия, чтобы отмыть отдельные участки своего тела. Кисти ее рук и лицо сияли чистотой в явном противоречии с серой грязью, покрывавшей плечи и шею…

– Ну? – спросил Эдмунд добродушно. – Что бы ты хотела сказать моей сестре?

– О господин мой! – с этим восклицанием маленькая проститутка бросилась к Эдмонду и обняла его колени. – Не велите прогнать меня на улицу. Клянусь, я буду честной и преданной служанкой для моей госпожи. Поверьте мне, я знаю, чего от меня ждут.

Ее греческая речь была на удивление правильной и с верными ударениями. Она поползла к Розамунде на четвереньках, а затем распростерлась на полу, коснувшись его лбом.

– Встань! – быстро сказала Розамунда. – В Англии мы ни перед кем не падаем ниц, кроме Бога и Святой Девы.

Но маленькое тельце девушки оставалось распростертым на полу, пряди русых волос беспорядочно разметались по мозаике.

– Кто ты такая? – Розамунда наклонилась и помогла просительнице подняться на ноги. – Откуда знаешь, что должна делать девушка-прислужница?