Серебряный любовник

— Ты говоришь о МЕТА? Думаю, — забормотала она, — они не хотят…

— Не хотят рисковать кем-то из нас.

— Как благородно с их стороны, — отрезала она.

— А также это означает, что ты сможешь убедить своего компаньона там внизу, что между нами не было ничего, против чего он стал бы возражать.

— Он бы… — она осекла себя. И вместо этого сказала: — Если ты блокировал сигнал отсюда, то о чем же тогда, МЕТА думает, мы говорили?

— Ты говорила, что все это слишком тяжело для тебя. Я сочувствующе успокоил тебя. Ты задала мне ряд предсказуемых вопросов о моем воссоздании. Я ответил, тоже предсказуемо. Ты была спокойна и понимающа, и я был очарователен.

— Ты хочешь сказать, они все еще считают, что я верю, что ты можешь быть, — теперь она извлекла из себя его имя с заиканием: — Силь-вером?

— Это противоречиво. Но они могут считать и так, если хотят.

— В таком случае, ты скрываешь от них свою личность, какой бы она не была, — сказала она.

— Помни, я не знаю, кто я. Именно это я и скрываю.

— Зачем? — Ее глаза расширились. Теперь в них отражался какой-то тупой ужас.

— А ты бы не скрывала? — спросил он.

— Не уверена, что я смогла бы.

— Нет, но я-то могу.

Она отвернулась от него, повернулась спиной в один короткий миг и чуть ли не побежала к двери. Ее лицо отразило в тот момент, когда она отвернулась, самый настоящий страх. И он видел это. Он сказал ей:

— Джейн, никогда не бойся меня… — и так заставил ее снова обратить к нему лицо.

— Он говорил это.

— Конечно, я могу вспомнить, что он так делал. Я уже сказал, у меня остались его воспоминания. Я помню все слова, которыми вы двое обменивались. Я помню, как занимался с тобой любовью, — ее лицо вспыхнуло, — Я помню его «смерть», если мне следует называть это так.

Джейн прикрыла рот руками.

— Перестань, — сказала она.

Тишина. Затем двери за ней распахнулись, и, в подражании шпионящим, но великодушным родителям, пара людей МЕТА, улыбаясь, бочком протиснулась в комнату, а за ними и все остальные, и подносы с напитками, весь чертов цирк.

Белая стена, ставшая на время экраном для меня, снова опустела, теперь на ней транслировались только тени дождевых разводов. Странно, в каком-то смысле, эти отражения дождя, оказались трижды измененными: на его коже, на поверхности пола, на стене. Как с истиной, или «фактами». Похоже. Но не то же самое.

Я продолжала смотреть на стену, и Верлис сказал мне:

— Это и имело место тогда, в той отдельной комнате, на мероприятии после концерта.

— Пожалуйста. Я знаю, что ты мне показал, но ты можешь изменять вещи. Ты сам сказал мне это. Ты только что сказал это и ей тоже.

— Я мог изменить сценарий, но не сделал этого. Может быть, ты поверить моему слову.

— Может быть, я не могу.

— Должно быть, я очень нравлюсь тебе, — сказал он, — раз ты так ревнуешь. — И когда я смолчала, он продолжил: — Она бы мне ответила.

— Я не… она.

— Нет. Ты моя.

Вот снова. Блек Чесс сказал то же. Теперь Верлис, и эти слова все так же не звучали ни утешающе, ни романтично. Они принесли с собой почти явный лязг кандалов небрежного обладания. И я солгала бы, если б сказала, что перспектива эта не показалась мне привлекательной. Я хотела быть его. Я хотела его. Но еще, как и Джейн, я боялась. Потому что это не был Сильвером. И чем бы оно ни было, такое великолепное, такое прекрасное, его харизма как электричество заряжала воздух любого места, в котором он останавливался; кто бы он ни был, он принадлежит к иному виду. К классу роботов. Бездушных и богоподобных… пылающие тигры…

Шина убила Шарффи. Голдхоук и Кикс убили людей в поезде.

Все они были способны на это, и, возможно, все уже совершили убийство, в качестве упражнения, наподобие того, как первых моделей тестировали на секс. Даже он мог быть убийцей. Особенно он.

Когда я снова смогла как следует разглядеть его, он больше не обращал внимания на меня. Казалось, он вслушивался. Длилось это около двух секунд. Затем он сказал:

— Би Си говорит, что нам надо идти. Он мониторил для меня.

— Мониторил что?

— МЕТА, — ответил Верлис, — и некоторые другие каналы. — Все еще на поводке? Все еще старается казаться? Он склонил голову и поцеловал волосы у меня на макушке, изумляя меня независимо от всего. — Что тебе следует сделать, Лорен, так это отдохнуть тут какое-то время. Там, через фойе, есть комната, она не совсем неудобная.

— Зачем мне здесь оставаться?

— Это только на время, — сказал он.

— Я спросила, зачем?

— Я знаю. Я не ответил.

Он стоял у двери, открывшейся перед ним, когда их разделяли еще футов пять. Он стоял, будто ждал, вежливо придерживая для меня дверь, чтобы я могла спокойной выйти из фойе.

Я повиновалась ему. Меня частично беспокоило, что, когда он уйдет, и дверь закроется, она может и не открыться для меня.

— Этот дом… — начала я.

— Одно из постоянных мест жительств от МЕТА для членов Первого Подразделения. В данный момент свободное. Смотри, вот комната. Там кровать, ванная. Кухонный узел внизу работает. Ты найдешь практически все, что тебе может понадобиться. Я скоро вернусь к тебе. Я обещаю.