Серебряный любовник

Сначала он не поверил собственным глазам — да и кто бы поверил на его месте?

— Это было похоже на кошмарный сон или на чью-то злую шутку, словно кто-то специально решил меня напугать, — рассказывал он.

Джим замер от ужаса. Он не мог отвести взгляд от страшного зрелища, ноги и руки онемели, все тело похолодело, как будто посреди лета внезапно пришла зима.

— А они все кружили там, среди могил, все ползали и ползали друг за другом, словно черви, гигантские отвратительные черви. Они ползали на животе, подняв при этом головы, как змеи, которых я как-то видел на картинке в книжке. Их пустые глазницы смотрели на меня и полыхали белым пламенем, хотя, казалось бы, откуда взяться пламени в пустых глазницах? Сломанные ребра торчали сквозь истлевшую кожу у них на груди, остатки кожи на голове едва прикрывали обнажившиеся черепа и напоминали изъеденные молью шапки.

Джим говорил с таким жаром и упоминал такие страшные подробности, что не поверить было сложно, — публика в ужасе внимала ему. После пережитого бедняга дрожал и заикался.

Потом он и вовсе перешел на пантомиму: размял ноги, изобразил, как поднимается по лестнице на колокольню, как звонит в колокол.

Из невнятных обрывков фраз мы смогли разобрать только, что, прежде чем начать звонить, он посмотрел сверху на лужайку: мертвецы были все еще там, они ползали, подняв головы, ребра торчали из грудных клеток, как из порванных жилетов, ноги и руки волочились по траве, глазницы полыхали белым пламенем. Мертвецы ползали вокруг собственных могил, из которых каким-то образом выбрались, и Джим вдруг понял, что их бесконечное движение по кругу — это, скорее всего, особый ритуал, целью которого может быть только их окончательное и бесповоротное воскрешение.

В пабе стояла гробовая тишина.

Викарий, так и не найдя нужных благостных слов утешения, молча положил руку на плечо Джима, пытаясь хоть как-то успокоить беднягу. Тот совсем онемел — сидел неподвижно, склонив голову, смотрел прямо перед собой немигающим взглядом, словно все еще видел тех ужасных тварей. Он был совсем бледен, его бил озноб, словно, как он говорил, зима все-таки наступила посреди лета.

Джим больше не мог и не хотел ничего говорить. Ползающие мертвецы словно наложили на него заклятие, обездвижив и лишив дара речи.

В паб вошел доктор. За ним послали уже давно, но он задержался, принимая роды у жены полисмена. Полисмен, соответственно, в связи с теми же обстоятельствами, явился вместе с доктором. Местный эскулап сразу принялся несправедливо распекать собравшихся в пабе за то, что они позволили человеку в состоянии сильного шока выпить столько бренди. Потом доктор стал уверять всех, что мертвецы, выбирающиеся из могил и ползающие по кругу на деревенском кладбище, — это «чушь несусветная».

— Хоть кто-нибудь из вас слышал о таком? Полагаю, нет. Кроме того, иные признаки апокалипсиса явно отсутствуют. Ни тебе трубящих ангелов, ни тебе луны, обагренной кровью. Стоит ли тогда так переживать?

Полисмен был менее категоричен, чем доктор, и находился, по-видимому, в весьма благодушном расположении духа, возможно, в связи с рождением здоровенького мальчика, которого только что подарила ему его любимая жена. Он предложил пойти и осмотреть кладбище. Смельчаки зажгли от очага в пабе факелы, уже не слишком актуальные в предрассветных сумерках, и отправились на место происшествия.

Я последовала за ними. Ужасное приключение Джима Гарди действительно произошло как раз на том месте, где викарий и группа прихожан вчера обсуждали оскверненные могилы. И сейчас, что бы там ни говорил доктор или еще кто, сомнений быть уже не могло: могилы оказались разрыты и пусты, надгробия расколоты, памятники свалены на землю. Повсюду виднелись горы глины и песка, в которых кое-где белели кости. Над разрытыми могилами стоял отвратительный запах сгнившей плоти. Одного из людей, пришедших с полицейским, стошнило.

Однако никаких следов мертвецов, виденных Джимом Гарди, не было.

Впрочем, внимательно присмотревшись, я заметила, что местами трава на кладбище действительно примята, плющ оборван. На стволе одного тиса виднелись глубокие отчетливые царапины. Наверное, это Джим в ужасе вцепился в дерево и отставил на нем отметины. А теперь полисмен и прочие незадачливые сыщики сновали по кладбищу, топча траву и безжалостно стирая едва заметные следы ночного происшествия.

III. Апокалипсис

К Джиму Гарди отнеслись с пониманием и вниманием. Его даже собрались проводить домой, но жестокосердный доктор настоял на том, чтобы упечь несчастного в больницу.

Позднее полисмен и еще двое служителей закона, присланные ему в помощь из соседнего городка, допросили сначала всех жителей деревни, а потом добрались и до нас.

Не представляю, что поведали полицейским Суондж и Дорис (интуиция мне подсказывает, что они были не слишком многословны), но лично я решила рассказать всю правду — в сложившихся обстоятельствах это показалось мне разумнее и легче всего.