Серебряный орел

Дорога до временного лагеря оказалась недолгой. Фабиола, никогда не видевшая, как их разбивают, с интересом следила за работавшими воинами. Три глубокие фоссы были уже вырыты; дно каждой усеивали кальтропы с острыми шипами. Легионеры как раз заканчивали строить валы высотой в два человеческих роста. Уплотняя землю ударами лопат, они создавали твердую поверхность, по которой можно было ходить. По углам стояли вышки для часовых, сооруженные из свежесрубленных деревьев. Как в настоящей крепости, в середине каждой стены имелся свой вход. Отличие было одно: легиону на марше деревянные ворота не требовались. Вместо них был устроен карман — один вал проходил дальше другого, образуя узкий коридор. Фабиола подсчитала, что длина его составляла двадцать шагов. Неподалеку лежали кучи нарубленных веток; после наступления темноты ими следовало завалить проход.

Кожаные палатки внутри лагеря стояли аккуратными длинными рядами. Сотни людей трудились бок о бок без лишней суеты. За ними следили офицеры, державшие наготове розги для каждого, кто работал с прохладцей. По дороге Секунд давал Фабиоле необходимые пояснения. Место, где следовало поставить шатер центуриона, отмечалось простым штандартом. Затем каждый контуберниум по очереди ставил свой штандарт там, где находилось их помещение в постоянной казарме.

Четкая организация дела удивила Фабиолу; ее настороженность слегка уменьшилась. Она заметила, что Секунду нравятся сцены, в которых он столько раз принимал участие во время военной службы.

От входа к центру, где уже стояло множество парусиновых палаток, вела широкая прямая дорога. Здесь размещалось командование легиона. Немного в стороне находился роскошный шатер легата Марка Петрея, поставленный сразу после сооружения штаб-квартиры. В землю у входа был воткнут красный вексиллум, который охраняло по меньшей мере два десятка отборных легионеров. Взад и вперед носились вестовые, доставлявшие приказы Петрея центурионам. Неподалеку две оседланные лошади с удовольствием жевали содержимое висевших на шеях торб. Прибывшие на них гонцы, привязав лошадей, стояли рядом и лениво переговаривались друг с другом.

Оптион вел своих людей прямо к главному шатру. Остановившись перед центурионом, командовавшим охраной, он выпрямился и отсалютовал.

Увидев Фабиолу, офицер улыбнулся. Зрелище было куда приятней, чем какой-нибудь плешивый и жирный купец, просящий о помощи. Он проглотил кусок хлеба, шагнул навстречу оптиону и выслушал короткий рапорт.

— Госпожа, — учтиво поклонившись, сказал дежурный центурион, — наверное, ты хотела бы умыться перед встречей с легатом.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его Фабиола. Было жизненно необходимо произвести на командующего легионом хорошее впечатление.

— Прошу сюда. — Он знаком пригласил Фабиолу следовать за ним. — Твои рабы могут ночевать вместе с погонщиками мулов и маркитантами.

Секунд хотел возразить, но передумал. Привлекать к себе внимание не следовало.

Но высокомерие центуриона заставило Фабиолу ощетиниться.

— Это мои слуги, а не рабы! — громко заявила она.

Секст широко раскрыл единственный глаз, и его лицо засияло от гордости.

Центурион слегка напрягся, но потом кивнул.

— Как скажешь, госпожа. Я прикажу поставить для них палатку рядом с солдатами моей когорты.

— Хорошо, — ответила Фабиола. — Но им тоже понадобится горячая вода и еда.

— Конечно, — согласился он, а Доцилоза тщетно попыталась скрыть смешок.

Коротко приказав одному из воинов проводить спутников Фабиолы, центурион пригласил ее в шатер. Но Секунд не отстал ни на шаг. Удивленная Фабиола повернулась к нему.

— Госпожа, ты все еще нуждаешься в защите, — пробормотал он.

— Не волнуйся, — ответила она, тронутая его преданностью. — Меня защитит Митра.

Ответ Фабиолы удовлетворил Секунда. Он остановился, посмотрел ей вслед и молча помолился своему солдатскому богу. Красивой молодой женщине следовало очень тщательно выбирать слова. Если у Петрея возникнет хотя бы малейшее подозрение, что они направляются на север, к Цезарю, он рассвирепеет. По дороге в лагерь Секунд слышал разговоры легионеров. Официального объявления войны еще не последовало, но Цезаря уже называли врагом.

* * *

Проведя Фабиолу в просторное отгороженное помещение, центурион поклонился.

— Госпожа, я распоряжусь, чтобы тебе принесли горячую воду и полотенце, — пробормотал он. — Но женских нарядов у нас, увы, нет.

— Конечно нет! — со смехом успокоила его Фабиола. — С меня вполне достаточно возможности умыться. А платье можно почистить.

Смущенный центурион поклонился и ушел.