Серебряный пёс

Однажды Билли Бонс помогал белой боксерше Кристе снять тренировочные с хозяина. Боксерша Криста не хотела идти домой и не давалась в руки хозяину, зато Билли Бонс подсказал Кристе, как можно обезоружить её папашу. Он забежал сзади хозяина Кристы и потянул того за штанину треников. Криста посоображала пару минут и приняла кардинальное решение, схватив сзади треники за резинку охватывающую талию её любимого хозяина, после чего мощно рванула штаны вниз, полностью оголив нижнюю часть папаши. Папаше стало не до Кристы, теперь он лихорадочно пытался прикрыть срам и играл с Кристой в перетяжку собственными штанами. Да-а-а-а. Славно тогда все повеселились. Кстати, Кристу хозяин в течение всей её жизни, никогда пальцем не тронул. А поскольку он был стопроцентным прибалтом и, не смотря на то, что в Москве прожил уже более тридцати лет с русской женой, говорил с акцентом, поэтому в тот день на площадке было крайне весело. По округе разносился голос с акцентом:

— Крыста, Крыста. Плохая дэвочка.

О Билле Бонсе. Сколько хозяйка не наказывала его за буйное поведение, Билли оставался самим собой. А наказывали его так. Хозяйка брала его за шкирку и подвешивала высоко над землей. Правда, на самого Билли это особого впечатления не производило. Он болтался маятником из стороны в сторону и угрюмо молчал. По истечении наказания, через пять-десять минут по площадке носился прежний разбойник Билли, полный огня и шкодства.

И вот, однажды, наш Казан задался вопросом:

— А не показать ли Вам, дорогие хозяева, кто здесь альфа?

Начал Казан пробовать нас на вшивость с моей дочки. Однажды находясь дома до вечерней прогулки, лайчонок стал приставать к ней с игрушками, что бы она покидала ему мячик, палку, ещё что-нибудь. Дочка стала кидать ему всякую всячину и тут, якобы в игре, Казан налетел на неё и укусил зубами за ногу. Сразу же отскочил, как-будто ничего не было. Дочке тогда было всего семь лет, она заплакала, на ноге появилась кровь, не просто кровь, дырка. Когда же я прибежала в комнату пёс меня начал обхаживать со всех сторон: хвостом вилять, руки лизать, мол, это она сама на сучок напоролась. Однако я всё поняла. И будучи морально готовой, к сюрпризам поступила с ним так. Попросила дочку перестать плакать, а она у меня очень терпеливая девочка во многих отношениях, взяла её за руку, подвела к Казану, положила её руку ему на загривок и резко своей рукой воткнула лайчонка в землю. Казан зарычал, заартачился и попытался цапнуть меня, за что придётся. Честно говоря, я струхнула, но и понимала, что именно сейчас, я должна буду сделать решающий шаг. Несмотря на грозное рычание, оскаленные и щелкающие зубы, трясущуюся рядом дочку, я скрутила, что есть силы ему загривок и просто села на него верхом придавив всем весом к полу. Казан извивался, аки уж на сковородке, пытаясь не только вылезти из-под меня, но и хорошенько цапнуть. Понимая его потуги, я для себя решила не слезать с него до тех пор, пока он не перестанет кочевряжиться и не смириться. Могу сказать, ждать пришлось несколько минут. Урок вынесенный был таковым. Казан видел, что дочка его может вздуть, но не совсем был уверен в том, она ли это сделала. Со мной он временно затаился, решив испробовать следующую попытку чуть позже. Сейчас на его счету была только одна ступенька, взятая вверх по лестнице иерархии, это кошка Кася. Второй ступенькой к его триумфу в стае должна была стать моя дочка, третьей я, поскольку сука и последним надлежало добить вожака — моего мужа. И тогда он Казан Казанович Казанов становился владыкой.

Детско-юношеский максимализм Глава седьмая

Лучше юношеский максимализм, чем старческий маразматизм.

artexplorer (с)

Лайка Казан взрослел. Ему исполнилось восемь месяцев. Он перестал дома делать свои делишки, научился гордо поднимать заднюю лапу и щедро орошать кусты, громко заявляя миру о себе. К восьми месяцам он стал очень задирист к другим кобелям. Первое, что он предпринял на собачьей площадке, это жестоко подрался с русско-европейской лайкой Пыжиком. Подрался до крови. Дырки остались на память у обоих. С этого дня больше мы гулять вместе с Пыжиком не могли. Вскоре мы вообще, мало с кем могли гулять: ни с двумя немецкими овчарками Арго и Бароном, ни с доберманом Диком, ни с метисом лайки Диком. Ещё чуть позже случился конфликт с московским сторожевиком Бари, причём Бари хотел прибить не только Казана, но и меня заодно. С остальными кобелями поменьше Казан держал нейтралитет, лишь бы не гавкали на него. Правда, на него поплёвывал черныш Генри, но он и не собирался выяснять, кто старший на площадке, так как был уверен в себе и твёрдо знал, кто этот старший на самом деле. Суки в счёт не шли.