Серебряный шпиль (ЛП)

Морган все еще рыдал, когда Стеббинс помог ему встать на ноги и после кивка Крамера начал оглашать формулу Миранды: «Вы имеете право на молчание...» Я не стал слушать дальше и вышел, чтобы из ближайшего кабинета позвонить Фреду Даркину.

Глава 18

Воспользовавшись телефоном в офисе Джиллиса, я позвонил Фреду домой и сообщил радостную весть, что он все-таки не будет жить на полном государственном содержании. Затем я позвонил Лону Коэну, который все еще торчал в своей газете, и поделился с ним основными вечерними событиями. В своей обычной манере он потребовал подробности, но я посоветовал ему связаться с Крамером и Бэем.

— Я не могу вечно торчать у телефона, — объяснил я. — Мой босс уже увидел на Стейтен-Айленде все, что хотел. Кроме того, он любит ездить в машине вечером еще меньше, чем днем.

— Я не понимаю одного, Арчи, почему для завершения дела Вулф на сей раз покинул свою комфортабельную обитель, — спросил Лон.

— У меня есть на этот счет соображения, но они не для публикации. Во-первых, он рассвирепел от того, что потенциальный клиент пытался его нанять, чтобы использовать в своих целях. И во-вторых, мерзавец устроил так, что подозрение пало на Даркина. Не раз случалось так, что Вулф мог нанять Фреда или отказаться от его услуг, но Фред всегда оставался членом семьи, а для Ниро Вулфа это очень много значит. Но самое главное, он опасался, что я встану на рога и приволоку всю свору в особняк из бурого известняка. А это для него было абсолютно неприемлемо.

На следующее утро, после первоклассного завтрака, я сидел в кабинете и читал «Таймс», в которой ни словом не сообщалось о вечерних событиях в Храме с Серебряным Шпилем, и это означало, что Лон и его компания вставят всей остальной газетной братии фитиль своим ранним дневным выпуском. Зазвонил телефон. Подняв трубку, я сразу узнал голос на противоположном конце провода. Это был Барнаби Бэй. Он высказал пожелание нанести нам визит этим же утром. Я сообщил ему, что Вулф спустится из оранжереи не раньше одиннадцати, и Преподобный ответил, что появится в десять минут двенадцатого.

Когда ровно в одиннадцать Вулф спустился в кабинет, я не стал сообщать ему о звонке и предстоящем визите, решив, что сюрприз внесет некоторое разнообразие в его рутину. Как и следовало ожидать, звонок у дверей раздался в одиннадцать десять.

— Известный проповедник топчется у нашего порога, — возвестил я, вернувшись из похода в прихожую. — Могу ли я впустить его?

— Впускайте, будь он проклят! — сказал гений, скорчив недовольную гримасу.

Тот Барнаби Бэй, которого я впустил в особняк из бурого известняка, постарел на много лет по сравнению с Барнаби Бэем, которого я знал вчера, и выглядел на все свои сорок восемь. Он с мрачным видом кивнул и второй раз в жизни проделал путь от двери до кабинета.

— Добрый день, сэр, — произнес Вулф, когда гость устроился в красном кожаном кресле. — Не хотите ли кофе?

— Нет, благодарю вас, — ответил безразличным тоном Бэй. Его голос был таким же хриплым, как и прошлым вечером. — Я не могу задерживаться. Мой визит вызван двумя причинами. Во-первых, я хочу принести извинения за то, что не верил вам, когда вы настаивали на невиновности мистера Даркина.

Вулф на долю дюйма приподнял плечи.

— Никому не хочется верить в то, что кто-то из его коллег — преступник, — сказал он. — Мне кажется, это особенно типично для церковных учреждений.

— Да, вы правы. После того как вы вчера ушли, Ллойд сказал мне и полиции, что первый раз он взял всего несколько долларов, чтобы купить две выходные рубашки. Знаете, он никогда не жаловался мне на то, что ему не хватает его жалованья, — сказал с видимой болью священник. — Но так или иначе, он дал себе клятву вернуть деньги через одну-две недели. Но так и не сделал этого. Напротив, он взял еще. На этот раз, чтобы покрыть расходы на поездку с женой в отпуск. Он думает, что запускал руку в наши сумы семь или восемь раз за несколько последних месяцев. Он сообщил между приступами рыданий, что с каждым разом делать это было все легче и легче. Но наконец в одно из воскресений, поздно вечером, Рой застал его в открытом хранилище и... — Бэй бессильно опустил плечи.

— Ущербность характера была в нем всегда, — сказал Вулф. — В конце концов она себя так или иначе проявила бы, независимо от размеров жалованья.

— Возможно. Но, очевидно, в стиле моего руководства есть какие-то серьезные недостатки. Я провел большую часть ночи в молитвах, но пока не нашел ответа на вопрос: чего теперь хочет от меня Бог? Однако я пришел к вам с визитом не для того, чтобы говорить о себе. Вторая причина моего визита состоит в том, мистер Вулф, что, несмотря на полученную Серебряным Шпилем травму, он перед вами в долгу. И этот долг я намерен погасить. Я знаю, что ваши гонорары высоки, но от имени церкви я готов обсудить его размеры, хотя торговаться я вовсе не умею.

— Мы не заключали никакого соглашения, сэр. И у вас передо мной нет никаких обязательств, — сказал Вулф, поднимая руку в типичном для него жесте.