Серебряный шпиль (ЛП)

— Отдайте должное моей сообразительности, — ответил я, пожимая плечами. — Послушайте, вот уже минут пять мы топчемся друг против друга, как два сверхосторожных боксера полусреднего веса в первом раунде. Я мог бы, конечно, потратить еще пару часов на то, чтобы угадать, в чем суть вашего дела, но делать этого я не буду. У меня есть другие дела, за которые мне платят. Поэтому я предлагаю вам выложить все, чтобы я мог уяснить проблему и вернуться к своему обычному образу жизни.

Хорошо, — несколько придушенно выдавил Морган, — мне просто трудно говорить на эту тему. Дело в том, что уже шесть воскресений подряд мы обнаруживаем в наших дарственных сумах записки весьма неприятного содержания. Все они направлены против Барни.

— Прошу извинить мое невежество, но что такое «дарственные сумы»?

Он снова снисходительно фыркнул.

— Уверен, вам известно, что в церквах посылают по рядам молящихся специальные блюда для сбора средств, или, если хотите, даров. Но в некоторых храмах, и в том числе в нашем, для этой цели используются матерчатые или кожаные сумки примерно такой глубины, — он на фут развел руки. — С одной стороны, это позволяет вам хранить сумму взноса наличными в тайне, и с другой — в больших храмах, подобных нашему, блюда быстро переполнялись бы, будь их хоть двадцать штук. Сума более вместительна, нежели блюдо.

— Понятно. Так что же начертано в этих крайне неприятных записках?

Морган посмотрел на меня с таким видом, будто его скрутила очередная кишечная колика.

— Я принес их с собой.

Вздохнув, он запустил руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда пачку листков, сколотых канцелярской скрепкой. Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, видимо, размышляя, заслуживаю ли я доверия. Очевидно, я все же выдержал экзамен с минимальным проходным баллом, так как он передал мне листки. Морган расставался с ними с видом вдовицы, отдающей грабителю только что полученную пенсию.

— Как я уже успел заметить, здесь шесть записок, — пояснил он. — Я расположил их по времени поступления.

Я снял скрепку, удерживая листочки за самый край, чтобы не добавить отпечатков своих пальцев к паре десятков оттисков, уже имеющихся на них. Все листки были одного размера — шесть на девять дюймов — и были вырваны, судя по всему, из одного блокнота. На каждом из них черным фломастером большими печатными буквами было написано (воспроизвожу по порядку):

Преподобный Бэй: грешников преследует зло, а праведникам воздается добро (притчи 13:21).

Преподобный Бэй: отмойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей моих; перестаньте делать зло (Исайя 1:1).

Преподобный Бэй: жало же смерти — грех; а сила греха — закон (1-е коринфянам).

Преподобный Бэй: лучше ходить в дом плача по умершим, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу (Екклесиаст 7:2).

Преподобный Бэй: а священнику Авиафару царь сказал... ты достоин смерти... (3-я Царств 2:2).

Преподобный Бэй: вспомни, что ты принял и слышал, и храни, и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то я найду на тебя как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя (Откровение 3:3).

— Звучит довольно зловеще, — заметил я. — И часто ваш мистер Бэй получает подобные послания?

— Преподобный Бэй никогда не получал ничего похожего, — проговорил он, пожав плечами с оскорбленным видом. — Конечно, время от времени мы обнаруживаем в сумах записки, в которых выражается недовольство — весьма мягкое, впрочем — какими-то пассажами в проповеди или деталями службы, что вполне нормально для храма столь грандиозного, как наш. Но такое...

— Что сам Бэй думает по поводу этих записок? — Он проявляет полнейшее безразличие, — раздраженно произнес Морган, — считает это, говоря его словами, деянием какой-то «заблудшей души».

— Вы явно не согласны с ним, иначе бы не пришли.

— Мистер Гудвин, Мы имеем дело с психопатом, и, по моему мнению, очень опасным.

—  Возможно, вы и правы, — согласился я. — Однако вы утверждаете, что записки поступают в течение шести недель. Неужели уже к третьему воскресенью ни вы, ни кто-то другой в храме ничего не заподозрили и не стали более внимательно следить за сбором подаяний?

Лицо Моргана залилось краской.

—  Нам, конечно, следовало сделать это. Но мы — Барни, я и все остальные — поначалу решили, что это дело рук какого-нибудь не совсем нормального человека, находящегося в Нью-Йорке проездом. У нас постоянно бывают посетители из других мест. Они приходят один-два раза и затем исчезают.

— Имеет ли Бэй врагов? Есть ли у него тайны, чреватые угрозой шантажа?

Ллойд Морган яростно закрутил головой.

— Нет, сэр. И я обязан сообщить вам, что возмущен подобным предположением.

—  Минуточку, минуточку. Успокойтесь. Вы явились сюда без всякого предупреждения, — поспешил подчеркнуть я, — чтобы найти помощь. Никто не волочил вас силком. Если вы и далее намерены возмущаться, то вам лучше делать это на свежем воздухе. У вас для этого занятия будет масса времени по дороге домой на Стейтен-Айленд.