Серебряный шрам

– Тебе страшно! – Я вскочил с кровати. – А тебе не было страшно, когда вы с братишкой проворачивали ворованные деньги? Товар возили туда-сюда, прибыль подсчитывали и надеялись, что вам все сойдет с рук? Не было страшно?.. В Вильнюсе вас совершенно однозначно предупредили, но ты, с виду умная девушка, развесила ушки и не въехала, что уже идешь по лезвию бритвы. Затем второе предупреждение – по сфабрикованному делу арестовывают Глеба. И снова до тебя не доходит, что вас давно вычислили, вас пасут, вас предупреждают – с каждым разом все жестче. Глупенькая девочка, ты кидаешься за помощью ко мне, к простому матросу, чтобы он подтвердил на суде невиновность Глеба. Ха-ха-ха! – Я огромными шагами ходил по комнате и был, наверное, страшен в своем гневе. – И вот уже я у них на крючке, и теперь уже с моей помощью из тебя будут выбивать деньги. А потом еще проценты заломят! И будут правы, детка, сто раз правы. Потому что вы украли у них деньги, а красть нехорошо! – Я погрозил Валери пальцем, вздохнул и спокойнее добавил: – Когда Глеба осудят на десять лет с конфискацией, а тебе принесут на подносе мою голову вместе с головкой несчастной мышки, – не жмись, отдай им деньги. Иначе очередной жертвой станешь ты или какой-нибудь близкий тебе человек.

Я закончил свою речь. Валери была потрясена. Я налил ей в стакан минералки, она жадно выпила. Потом я сказал:

– А сейчас мы начнем действовать. Первое: спустись вниз и посмотри, что происходит в фойе. Можно ли выйти на улицу.

– Хорошо, хорошо, – закивала она. – Сейчас…

Она совсем потеряла голову и, раскрыв шкаф, чтобы накинуть на плечи кофточку, застыла перед ним с открытым ртом.

– А где вещи?

– Валери! – взревел я. – Включи мозги! Они нам сейчас очень нужны!

И кинул ей сумку, набитую одеждой.

Она не обиделась на грубость, схватила кофточку и выскочила из номера. Как только дверь за ней закрылась, я тотчас подсел к телефону. Чушь собачья! Секретарь адвоката, видите ли, соединяет только точно в оговоренное время! А если время не терпит? А если ситуация сложилась критическая?

Я набрал 23-42, но и на этот раз трубку никто не взял. Я сидел перед аппаратом и тарабанил пальцами по столику. В конце концов, подумал я, на Рамазанове свет клином сошелся? В Душанбе других адвокатов нет?

Я взял карту гостя. На ее оборотной стороне был напечатан список справочных телефонов: администратора гостиницы, ресторана, камеры хранения, медпункта. В последней графе значилось: «Выход на городскую АТС – через "0".

Эту надпись я прочитал трижды, пока до меня окончательно дошло, что это значит. Я набрал «0», затем «09». Ответила справочная.

– Девушка, мне юридическую консультацию.

– Какого района?

– Любую.

– Тридцать семь – девятнадцать – два нуля.

Все верно, подумал я, кладя трубку на место. Шестизначный номер, как и должно быть в крупных городах. Я безнадежный кретин! Это у меня дома четырехзначный номер, потому что поселок. А здесь четырехзначные – только внутренние, для АТС гостиницы. Выходит, Валери звонила в какой-то гостиничный номер.

Я позвонил администратору.

– Девушка! (Все администраторши, кассирши, продавщицы, независимо от возраста – девушки.) Телефон знаю, а номер комнаты приятеля забыл. Не поможете?

– Какой телефон?

– Двадцать три – сорок два.

– Минуточку… Четыреста двадцать вторая.

Телефон – великая вещь, но эта истина была для меня слабым утешением. Я сидел, поддерживая голову руками, и глупо улыбался. Кирилл Вацура, сказал я себе, не пытайся понять то, что понять тебе не дано. Куда тебя занесло? Зачем ты оставил свое убогое холостяцкое жилище и полез туда, где мрачный преступный мир плетет свои хитроумные сети для таких вот, как ты, простачков? Кому теперь верить? За что ухватиться, как узнать, куда несет ураган, что впереди, в густом тумане, и скоро ли ждать своей смерти?

Вбежала Валери – возбужденная, глаза горят, волосы на лицо спадают.

– Ну? – спросил я ее.

– На дверях милиция и солдаты стоят, проверяют у каждого, кто входит и выходит, карту гостя и паспорт. Несколько врачей в белых халатах, тетка какая-то зареванная, ее там допрашивают или что – не знаю.

– В очках, в красной кофте?

– Кажется, да.

– Это дежурная по четвертому этажу. Если она меня заметит, Валери, то я пропал. Меня сразу же заберут… Ты хорошо поняла, что я сказал?

– Я поняла, только… Только тон у тебя какой-то странный.

– Он странный, Валери, потому, что я хочу точно знать, кто меня продаст. О том, что меня видела дежурная, теперь знаешь только ты, и если она придет к нам в номер вместе с ментами, то в отношении тебя мне уже все будет ясно.

Валери приоткрыла рот, медленно поднесла руки к груди:

– Ты хочешь сказать, что я… что я тебя…

– Я хочу сказать только то, что сказал, – перебил я ее. – А сейчас воспользуемся моментом, пока дежурная внизу, и проведем, так сказать, очную ставку. Пойдем!

– Куда?

– К Низами Султановичу. Оказывается, он живет двумя этажами ниже, в четыреста двадцать втором номере.

– Кирилл! – Валери отошла от меня на шаг. – Что ты мелешь? С чего ты взял, что Рамазанов живет в нашей гостинице?