Серебряный цветок (СИ)

В таверне, которую они выбрали, было вполне уютно: на стенах висели шкуры монстров, столы украшали маленькие горшки с люминесцентными грибами, а стойка, отделявшая кухню от общего зала целиком состояла из огромных рогов.

В помещении приятно пахло пряными кореньями и печеным мясом. Столы почти все были заняты, поэтому было довольно шумно.

Слушая очередной рассказ о прекрасных часах в комнате женщины, имя которой никто даже не попытался запомнить, они не заметил вошедшую в зал Яру. Поэтому, когда она с грохотом припечатала к столу перед Наей кусок пергамента, все подскочили, чуть не пролив на листок настойку.

— Тебя вызвали на бой! — Яра демонстративно села напротив Наи, выражение её лица было непривычно серьёзным — это не предвещало ничего хорошего.

— Чего? — Ная недоуменно подняла брови.

— Тисс Ран вызывает тебя на бой на главной арене города. Условие победы: проигравшая должна встать на колени.

— Вот же тварь... — Ная с негодованием глянула на пергамент.

В Таэмране были запрещены открытые сражения. Для тех, кто хотел померяться силами, по всему городу были разбросаны арены со специальными мощными барьерами, в которых желающие могли подраться и не разнести своей магией город.

Бросить вызов мог кто угодно кому угодно — никаких ограничений. Отказавшийся от боя автоматически считался проигравшим. Условия боя и победы устанавливались до начала сражения, но могли быть изменены в процессе по обоюдному согласию. На аренах было разрешено всё — они были единственными местами в городе, где не было никаких ограничений.

— Эта ненормальная раза в два сильнее тебя! Что ты натворила?! — рявкнула Яра, сверля Наю взглядом.

— С чего ты взяла, что я... — Ная недовольно поморщилась.

— Ты своенравная, упрямая, безрассудная! Ещё скажешь, что не ты?! — злилась Яра.

— Не могу ничего сказать, к сожалению, — хмыкнула Ная.

— Иногда я сама готова тебя придушить, — рыкнула Яра.

— Проигравшая станет служанкой победительницы, — прочла Ная и фыркнула, бросив листок обратно на стол.

На лицах отряда отразились возмущение и гнев, Эмиэль уже даже открыл рот, но поймав предупреждающий взгляд своей предводительницы, промолчал. Это в тоннелях они могли говорить и делать, что хотели, а в городе приходилось соблюдать правила.

— Что ж, завтра в одиннадцать. Приходите посмотреть, — хмыкнула Ная, смотря в окно.

Настроение было безнадёжно испорчено. Видимо, Мать Ран, решила больше не вмешиваться и отправила Тисс саму разбираться со своими проблемами.

Ная злилась. Ей совершенно не хотелось сражаться на арене с этой ненормальной. Более того, ей это было не интересно — все эти публичные победы и поражения. Нае было плевать и на Тисс и на сражение — обычная драка, каких в городе за месяц проходили десятки. Она бы предпочла просто забыть и по возможности больше никогда с Тисс не пересекаться. Но эта агрессивная дура никак не могла успокоиться. Откровенно говоря, Ная уже устала от этой истории. Так что вполне возможно, что положить ей конец на арене, было не таким уж плохим вариантом.

***

— Моя госпожа! — Ариен догнал направляющуюся к своему Дому быстрым шагом предводительницу.

— За мной, — на секунду обернувшись, бросила Ная.

Побыв с Ариеном, она бы скорее всего успокоилась и начала бы воспринимать предстоящий бой более нейтрально. В глубине души Ная была благодарна ему за поддержку.

Через вымощенные ровным камнем улицы и рыночную площадь с фонтаном они прошли к Дому Лияр. Женщина провела Ариена через внешние ряды зданий и вышла к строениям внутри кольца. Ариен молча шёл следом, на всякий случай запоминая дорогу. Видя, что он с Наей, охрана, ни слова не сказав, пропустила Ариена, в одно из ближайших к кольцевой площади зданий. Они поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, украшенному мелкими черепами, остановились у дальней двери. Ная сняла печать замка и толкнула дверь, кивком приглашая мужчину зайти внутрь.

Её комнаты были меньше тех, что принадлежали Ариену последние два года в центральном здании Дома Ар'тремон, но уютнее. Или просто мужчина здесь чувствовал себя лучше. На окнах висели тяжёлые портьеры, не пропуская внутрь свет кольца и погружая помещения в полную темноту. Широкая кровать с балдахином, тумбочка и полупрозрачная ширма между постелью и входной дверью, занимали почти всё место в спальне, а в жилой комнате были только стол, кресло и длинный шкаф, тянувшийся вдоль дальней стены. В центре лежала небольшая, но мягкая шкура, а на полке у окна среди каких-то свитков и пергаментов стояло штук десять свечей в витых бронзовых подсвечниках.