Серебряный туман (ЛП)

ГЛАВА 52. НЕВИДИМЫЕ ЧЕРНИЛА

На следующий вечер Вероли готовила меня к вечеринке.

Моя вечеринка.

Купая меня, она много раз хмурилась из-за приглушенного блеска моей кожи, который я выдала за эффект неверрианского солнца на коже охотника.

— Ты не обязана этого делать, — настаивал Круз, заглядывая через моё плечо на моё отражение.

Вероли собрала мои волосы и скрутила их, затем заколола в простой узел, вытянув завитки, чтобы обрамить моё лицо, которое она оставила почти без макияжа.

Единственными намёками на цвет были тонкий слой туши и алая помада.

— Я доказываю свою точку зрения, присутствуя.

Он скрестил руки на груди на своей тёмно-синей тунике.

— И какой в этом был бы смысл? — спросил он, когда Вероли застегнула колье у меня на шее.

Обсидианы, чёрные, как мои глаза, мерцали в серебряной оправе.

Ожерелье почти полностью закрывало мою татуировку. Я не была уверена, что хочу ее скрыть, но я не собиралась драться этим вечером. Что я намеревалась сделать, так это доказать, что я жива и здорова.

— Что они не могут сломить меня.

Его зелёные глаза блеснули в зеркале.

— Не имеет значения, во что они верят.

— Ты прав. Не имеет значения, во что они верят. Что действительно имеет значение, так это то, во что верят люди. Я хочу, чтобы те, кто боится Грегора, Лио и Лайнуса, увидели, что я не боюсь.

Руки Вероли скользнули вниз к моим плечам и слегка сжали.

— Я могла бы сказать им.

Я улыбнулась ей.

— Рассказать им это не то же самое, что показать.

Круз что-то проворчал себе под нос, затем спросил:

— Она готова?

Вероли кивнула, но принялась поправлять пряди волос вокруг моего лица.

Я встала со стула, который она поставила в ванной, и вернулась в спальню. Круз подошёл к своей книжной полке, схватил книгу, пролистал страницы, отбросил её в сторону, затем взял другую.

Я приподняла бровь.

— Что ты ищешь?

— Я хотел тебе кое-что показать.

— Ладно…

Он пролистал её.

— Куда Эйс его положил? — пробормотал он, переворачивая книгу и встряхивая её.

Сложенный лист выплыл, как пёрышко. Он наклонился, чтобы поднять его, разгладить.

— Эйс сказал мне, что ты видела слова на этом, но я знаю, что твоё зрение изменилось с тех пор, как ты здесь, — он протянул бумагу. — Ты всё ещё что-то видишь?

Я моргнула, глядя на лист.

— Это была страница из моей книги?

Он кивнул.

— И что? Ты что-нибудь видишь?

Я прикоснулась к бумаге там, где было название отпечатка, где было изображение рябинового дерева.

— Тут ничего нет.

— Ты говоришь мне правду?

Я ощетинилась.

— Да. Я говорю тебе правду. Зачем мне лгать?

Его взгляд остановился на чём-то за моим плечом. Вероли. Хотя она собирала всякую всячину, казалось, что делала она это чрезвычайно медленно.

— Вероли, ты не могла бы оставить нас с Катори наедине?

Она прекратила то, что делала.

— Я хочу помочь. Позволь мне помочь вам.

— Помочь нам в чём?

Круз сложил бумагу, на которую глазела его приёмная мать.

Вероли упёрла руки в свои приземистые бёдра.

— В том, что вы планируете.

— Мы не планируем ничего, кроме нашей свадьбы.

Вероли подняла свой слабый подбородок.

— Ты что, забыл, кто тебя вырастил, Круз? Я знаю тебя. Я знаю Эйса. Я знаю, что эти бракосочетания, — она указала между мной и Крузом, — являются частью чего-то другого… чего-то большего.

— Ты ничего не знаешь, Вероли.

Её щеки приобрели цвет непрожаренной говядины.

— Круз, — сказала я укоризненно.

— Что? — рявкнул он. Его тон не допускал возражений. — Ты попросила меня выйти за тебя замуж, и я сказал «да». Мы не любим друг друга. Это политический союз, мирный договор с Неблагими.

Вероли отчаянно замотала головой.

— Ты принимаешь меня за дуру, Круз. Я не дура.

— Оставь нас, — его голос был бесконечно мягче. — Пожалуйста.

Всё ещё качая головой, она схватила свою матерчатую сумку и бросилась к входной двери, которую с грохотом захлопнула.

Я повернулась к Крузу. — Как ты можешь так с ней разговаривать?

— Разговор с ней любым другим способом заставил бы её поверить, что она может помочь, а она не может. По крайней мере, не рискуя своей жизнью. Ты бы предпочла, чтобы я рисковал её жизнью?

Я поджала губы.

— Конечно, нет.

— Тогда не впутывай её. Не впутывай Доусона. Не вовлекай никого, кого ты не готова потерять.

Тогда я подумала об Эйсе. Как я его втянула. Я не была готова потерять его, и всё же я подвергла его опасности.

— Почему ты хотел узнать о чернилах?

Он сложил листок и снова сложил его.

— Потому что у меня не было контакта с формой с тех пор, как Харени был закрыт, поэтому я не смог передать им бумагу. Но если ты не можешь это прочитать, то и они, вероятно, тоже не смогут. Что сделает невозможным их путешествие через порталы в Ночь Тумана. Хотя есть вероятность, что, несмотря на то, что это выглядит невидимым, чернила всё ещё там.

— Эйс тебе всё рассказал?

Он кивнул.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

— Это и есть план? Чтобы освободить их за пределами Неверры?

— Им нужны тела.

Я сморщила нос. Несмотря на то, что я понимала — ну, вроде того, — как быть нематериальным может расстраивать, захват человеческих тел звучал жутко, как что-то из «Экзорциста».