Серебряный ублюдок

— Если тебе нужны были деньги, ты должна была прийти ко мне, — говорит он. — Я твой старик. Когда такое дерьмо случается, ты должна звонить мне.

Серьёзно, что ли?

— Парочка проблем в твоем сценарии, — срываюсь я. — Во-первых, ты не мой старик, но ты все равно продолжаешь говорить людям, что я твоя старуха. Я не согласилась, Пак. Нужно два человека, ты знал об этом?

— Бекка…

— Не перебивай меня, — продолжаю я.

Гнев сбивает онемение. Это приятно. Очень хорошо.

— Я взрослая и сама забочусь о себе уже много лет.

— И, бл*дь, ты отлично справляешься. Где твоя одежда, Бекка? Ох, подожди. Ты потеряла её во время рейда на стрип-клуб. Это было до или после того, как ты выбросила всё, что у тебя было, в окно?

— Тини убил мою мать!

Пак замирает.

— Что?

— Он убил её, — говорю я, хватаясь за свое горло.

Чёрт. Я собираюсь снова заплакать, а я не хочу плакать. Я хочу быть сильной и злой. Сосредоточенной.

— Она предупреждала меня. Она сказала, что он убьёт её, если я не отправлю ей деньги, чтобы она смогла уйти, но у меня их не было. Я даже ходила в этот клуб раньше на этой неделе, думая, что смогу заработать для неё денег. Но я не смогла пройти через это, потому что у меня было драгоценное достоинство, школа и ты, мудак. Да, это так. Я не хотела потерять тебя, поэтому не стала ей помогать! Теперь она мертва! Он убил её!

Пак подходит ко мне, но я поднимаю руку. Он игнорирует это, и я падаю ему на руки, слезы прорываются наружу. Затем он мягко гладит меня по спине. Боже, почему он так добр? Это значительно все усложняет.

Я хочу драться, а не плакать.

— Хорошо, давай разберёмся, — говорит он наконец. — Во-первых — и я должен спросить это — у тебя есть какое-нибудь реальное доказательство того, что она умерла? Он может лгать тебе.

— Мой мобильный телефон, — шепчу я. — Он прислал мне фотографии. Из морга. Также свидетельство о смерти. Это правда.

— Хорошо, — отвечает он. — А откуда ты знаешь, что именно он ее убил?

— Потому что она предупреждала меня. Она умоляла меня спасти её, а я не спасла. Это я во всем виновата.

— Нет, — отрезает он. Внезапно он смотрит мне прямо в глаза, держа меня за плечи обеими руками. — Ты не сделала ничего плохого. Это не твоя вина — она сделала свой собственный выбор, и они долгие годы причиняли тебе боль и использовали тебя. Если ты сказала ей «нет», то это потому, что ты была достаточно умна, чтобы спасти себя. Тоже самое могу сказать и о долбанном времени.

— Ты просто должен был добавить последнюю часть, не так ли?

Он не отвечает, хотя я вижу, как у него сжимается рот. Хорошо. Я задела его.

В комнате наступает тишина.

— Так зачем тебе нужны деньги? — наконец спрашивает он. — Ему не хватает на похороны?

Я горько качаю головой.

— Нет, но он сказал, что, если я хочу получить ее прах, то должна заплатить ему. Много.

— Этого не может быть.

— Три штуки. Если я не отправлю их, он выбросит ее прах.

Лицо Пака темнеет, и я вижу, как он двигает желваками.

— Поэтому он и позвонил, чтобы сказать, что твоя мама умерла, и вытащить из тебя бабки. Ты не смогла бы заработать такие деньги в этом клубе, Бекка. Не за один день — и ты должна была знать, что я приду к тебе, когда услышу, что случилось. Что на самом деле происходит?

Я думаю над его вопросом. Если я отклонюсь от правды, так или иначе смогу вернуть свою машину. Я всё ещё смогу поехать за Тини.

— Ответь на грёбаный вопрос, Бекка.

— Я хотела получить её прах.

— Ты знаешь, я могу помочь тебе.

— Можешь, но только с определенными условиями.

— Я понял, — внезапно говорит он. — Ты пытаешься сменить тему. Отвечай. Немедленно. Зачем тебе ехать в Калифорнию?

— Я собиралась убить его, — признаюсь я. — Я не чувствую, что когда-нибудь буду свободна, если он будет жить. Может, это звучит безумно, но он ужасный человек и не заслуживает жить на этом свете. Вот почему я ни с кем не говорила — я не хотела никого превращать в своего сообщника, особенно тебя.

Пак рычит, затем отталкивает меня, чтобы подойти к окну. Он наклоняется вперёд, кончики пальцев белеют, когда он сильно сжимает их. Мне стоит радоваться, что он не сжимает мне горло.

— Тебе не приходило в голову, что я могу позаботиться об этом? — цедит он через зубы.

Я смотрю на него безучастно.

— Что ты имеешь в виду?

— Однажды ты спросила, что я делаю для клуба. Я решаю проблемы. Тини — это проблема.

Я сглатываю.

— Ты не можешь так поступить.

— Да, могу, — отвечает он, повернувшись назад, чтобы посмотреть на меня.

Его взгляд темнеет, и я отворачиваюсь. Раньше я видела его таким только один раз, в то утро, когда он увез меня. Горячий гнев кипел под обманчиво холодной наружностью. Такой опасный.

— Если ты хочешь, чтобы он умер, я сделаю это. Но ты должна, бл*дь, поговорить со мной об этом.

— Ты говоришь как социопат, — расплываюсь я в улыбке. Чёрт. — Не могу поверить, что сказала это.

Пак подходит и, схватив меня за затылок, крепко прижимает к своему телу. Воздух между нами меняется — раньше в нем витал гнев. Теперь нечто большее.