Серебряный вечер (ЛП)

Печаль, острая, словно меч, желание того, что было раньше, до того, как Ларк нашла руку, до ее путешествия, до нашего ужасного дня рождения, до раны на ее плече, что так и не исцелилась до конца, до юноши, что похитил ее сердце… до того, как Трот убил человека, что похитил мое сердце. Ларк чувствовала то же, что и я, в ее глазах было то же желание. Ей тоже меня не хватало. И хоть она была счастлива в замке, была с любимым Гарейном, у нее что-то забрали.

Невинность.

И все пропало, в ее взгляде появилось что-то еще. Страх.

— Эви, — вскрикнула она, — что ты наделала…? — ее глаза увидели что-то за моим крылом. Она закричала. — Эви!

Я оглянулась и увидела страшную птицу, у которой были человеческие глаза. Я резко развернулась, полетела и поспешила к утесу.

Ларк спешила за мной на коне, выкрикивая мое имя. Я была высоко, я могла только смотреть на нее, на ее развевающиеся волосы. Она шла прямо к краю. Гарейн кричал ее имя, но был слишком далеко. И тут другие появились отовсюду, преследуя ее и крича:

— Миледи!

Ее белый конь застыл на краю. Ларк слезла с него, опустилась на колени, потом встала на ноги, глядя вверх и протягивая ко мне руки.

— Нет! Эви, нет! Стой! — молила Ларк, пока не охрипла. Гарейн тоже кричал, мчась с мечом наперевес. Тревога звенела в замке, люди выбегали во двор, чтобы помочь…

— Это лишь птица, миледи, — крикнула старушка. — Никакого вреда!

Но кто-то указал на небо:

— Не птица, а предвестник! Они идут!

— Эви, осторожно! — закричала Ларк. Я на маленьких крыльях увернулась от страшного монстра, летевшего на меня. Я пролетела мимо его груди, ощутив жар. Существо бросилось в атаку, но стрела, выпущенная кем-то внизу, попала монстру прямо в сердце, и существо взорвалось вспышкой света и шума.

Гарейн мчался на сером коне, ветер откинул назад его каштановые волосы. Он добрался до края утеса, слез с коня, опустил меч и одним движением обхватил рукой Ларк. Она попыталась вырваться, всхлипывая:

— Она применила заклинание, Гарейн. Эви колдовала! Смотри на птицу! Они заметили ее. Они придут… Она в опасности!

— Все хорошо, любимая. Он близко. Он найдет ее.

— Как? Он даже не знает, где она! Мы не знаем, где она! — ее ничто не успокаивало, хотя решительные лица окружали ее. Они шептали, пытаясь ее приободрить, пока Ларк выпрямилась, умоляя. — Хватит, Эви! Перестань делать это! — она развернулась к остальным, словно кто-то из них мог поговорить со мной.

Но они смотрели не на нее, а на небо, где кружила я. Шепот перерос в тревожные предупреждения, коней отправили в загоны. Гарейн кричал:

— Все внутрь! Дартен, найди Илону! — Ларк тоже оглянулась, и ее лицо побелело. Она закричала:

— Беги, Эви! Призыватели наступают!

Двое мужчин вскинули мечи, защищая Гарейна, а он схватил Ларк за пояс и попытался увести ее. Но она стояла и умоляла:

— Он должен спешить! Мы должны его подгонять! Лорен должен ее найти! — она вырвалась, злясь из-за своей беспомощности. — Я должна видеть! Должна…

Гарейн схватил ее, вместе они побежали в замок. Я не увидела, добрались ли они, но имя Лорен кружило передо мной, как ответ на последний вопрос, возвращая меня к тому невыносимому видению…

Дым окружал меня. Я уже не была над землей, а сидела на брусчатке, глаза слезились, я едва дышала из-за дыма. Я узнала площадь Мерит, суету во время нападения Тротов. Я узнала кровь на камнях. Здесь был Райф, холодный, закрывший глаза. Я содрогнулась, меня пронзила боль, ужас того, что я опоздала, что я уже не могла спасти Райфа. И… что я не сказала ему, что любила его.

Жестокое сознание, горькая боль. Они переполняли меня, поглощали, опустошали. Я забыла о Тротах. Я не думала смотреть, в безопасности ли я. Я вообще не думала.

И даже когда я оглянулась, когда увидела приближающегося Трота с когтями и обнаженными зубами, я лишь слабо удивилась, а потом ощутила яростное желание: «Убей меня».

Но желание не исполнилось. Трота пронзили в прыжке, вместо него теперь был спаситель. Всадник. Сильный, темноволосый и синеглазый. Которого звали Лорен, теперь я знала. Мы на краткий миг взглянули в глаза друг другу. На миг.

«Видеть» — последний вопрос. Я думала, что в Мерит я должна увидеть еще раз смерть Райфа, его бездыханное тело, ощутить горе. Но заклинение показало мне другое: то, что я видела в пылу сражения, но не успела осознать.

Взгляд Лорена — искренний и обезоруживающий.

И я унеслась прочь от камней к небу, к камню, к воде, к земле. Я содрогнулась и открыла глаза, хватая ртом дыхание, я рухнула на землю, словно меня сбросили с высоты.

* * *

Ночь. Проницательность продержала меня от утра до заката. Звезды мерцали над головой, трава была мягкой. Что-то отличалось, может, изменилось болото. Может, дело было во мне. Я моргнула и повернула голову на звук блеяния. Козы стояли там, где я их оставила. Слышалось журчание ручья. Я подняла руку и увидела, что она на месте. Уже не крыло. Я была целой. Я была живой. Я пережила заклинание.

Но не без последствий.

5

Лорен.