«Двадцать первое. Ночь. Понедельник…»
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.Очертанья столицы во мгле.Сочинил же какой-то бездельник,Что бывает любовь на земле.И от лености или со скукиВсе поверили, так и живут:Ждут свиданий, боятся разлукиИ любовные песни поют.Но иным открывается тайна,И почиет на них тишина…Я на это наткнулась случайноИ с тех пор все как будто больна.1917«Просыпаться на рассвете…»
Просыпаться на рассветеОттого, что радость душит,И глядеть в окно каютыНа зеленую волну,Иль на палубе в ненастье,В мех закутавшись пушистый,Слушать, как стучит машина,И не думать ни о чем,Но, предчувствуя свиданьеС тем, кто стал моей звездою,От соленых брызг и ветраС каждым часом молодеть.1917«Мне голос был. Он звал утешно…»
Мне голос был. Он звал утешно,Он говорил: «Иди сюда,Оставь свой край глухой и грешный,Оставь Россию навсегда.Я кровь от рук твоих отмою,Из сердца выну черный стыд,Я новым именем покроюБоль поражений и обид».Но равнодушно и спокойноРуками я замкнула слух,Чтоб этой речью недостойнойНе осквернился скорбный дух.1917«Не с теми я, кто бросил землю…»
Не с теми я, кто бросил землюНа растерзание врагам.Их грубой лести я не внемлю,Им песен я своих не дам.Но вечно жалок мне изгнанник,Как заключенный, как больной.Темна твоя дорога, странник,Полынью пахнет хлеб чужой.А здесь, в глухом чаду пожараОстаток юности губя,Мы ни единого удараНе отклонили от себя.И знаем, что в оценке позднейОправдан будет каждый час…Но в мире нет людей бесслезней,Надменнее и проще нас.1922«Заболеть бы как следует, в жгучем бреду…»
Заболеть бы как следует, в жгучем бредуПовстречаться со всеми опять,В полном ветра и солнца приморском садуПо широким аллеям гулять.Даже мертвые нынче согласны прийти,И изгнанники в доме моем.Ты ребенка за ручку ко мне приведи,Так давно я скучаю о нем.Буду с милыми есть голубой виноград,Буду пить ледяное виноИ глядеть, как струится седой водопадНа кремнистое влажное дно.Новогодняя баллада