«…В плечах косая сажень, кулаком как-то убил волка»
«В первые, озорные футуристические годы был человек по имени Василиск Гнедов, считавшийся поэтом, хотя, кажется, он ничего не писал. Его единственное произведение называлось – „Поэма конца“. На литературных вечерах ему кричали: „Гнедов, поэму конца!“… „Василиск, Василиск!“ Он выходил мрачный, с каменным лицом, именно „под Хлебникова“, долго молчал, потом медленно поднимал тяжелый кулак – и вполголоса говорил: „Все!“»
«Наиболее „левым“ был некий молодой человек, Василиск Гнедов, которому не давали спать лавры Крученых. Ему показалось недостаточным все словотворчество Крученых, и Гнедов в своей книжке, на последней странице, под названием „Поэма конца“ оставил чистый лист, утверждая, что чистая бумага более выразительна, чем любые слова. После этого трюка Гнедов ждал славы. Слава не пришла. Гнедов зачах»
«На середину комнаты выходит другой молодой человек, еще более развязный, с широким плоским лицом, в потертом пиджачке, без воротничка, в обшмыганных, с махрами внизу брюках.
– Василиск Гнедов – сама поэзия, читает свою гениальную поэму конца. В книге под этим заглавием пустая страница, но я все же читаю эту поэму, – выкрикивает он и вместо чтения делает кистью правой руки широкий похабный жест»
ГНЕСИН Михаил Фабианович
«С Михаилом Фабиановичем Гнесиным я встретился впервые в Консерватории в 1901 году. Мы вскоре сблизились на почве общих музыкальных и художественно-эстетических интересов. Гнесин интересовался не только теоретическими вопросами композиции, но и общефилософскими и эстетическими проблемами. В то время образовался студенческий кружок учащихся, где зачитывались рефераты на различные художественно-эстетические темы.
…Помню прекрасный, образный доклад Михаила Фабиановича по вопросам музыкальной эстетики и изобразительного искусства, прочитанный им на одном из собраний кружка. Я уже тогда обратил внимание на его необычную эрудицию и прекрасный, свободный слог…Мысли Михаила Фабиановича всегда отличались самобытным, передовым направлением. В своих ученических работах по композиции он стремился к оригинальности и новизне…Если строгий полифонический стиль в задачах Гнесина не приходился достаточно по вкусу консерваторским менторам вроде А. Лядова, то его свободное творчество, в особенности в вокальных произведениях, в романсной лирике, находило одобрение и у А. Глазунова, и у Н. Римского-Корсакова. Его романсы в исполнении Н. Забелы-Врубель и А. Зилоти производили прекрасное впечатление. Его оркестровая пьеса „Из Шелли“ тоже снискала высокую похвалу. В ней привлекала поэтичность концепции и оркестровая красочность.
Михаил Фабианович с юношеских лет производил на меня впечатление человека необычайно и всесторонне одаренного.
Он сам неоднократно говорил, что в нем было постоянное стремление к „новым берегам“, к постижению лучшего, прогрессивного как в жизни, так и в искусстве и в науке. Он живо интересовался новыми исканиями в области театра, новаторскими постановками Мейерхольда в драматическом театре В. Комиссаржевской. Писал очень удачную музыку к театральным пьесам»
«М. Ф. Гнесин – талантливый композитор с очень своеобразной яркой индивидуальностью.