Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 3. С-Я

«5 января 1917. …Цыбульский просидел у нас очень долго, мы успели и пообедать, и чаю выпить, приходил и ушел Сорин, ушла Ольга, а Цыбульский все болтал, рассказывал разные сплетни, талантливо характеризуя людей, нюхал кокаин и заставил нас выпросить у Сорина последнюю бутылку красного вина, которую он и выпил почти один. Сережа [Судейкин. – Сост.] очень не любит пьяниц, и его возмущает постоянное опьяненное состояние Цыбульского. За последнее время он и кокаин нюхает, и опий курит, вообще опьяняет себя всеми возможными способами. Благодаря такому состоянию он становится очень талантливым рассказчиком и собеседником, но теряет даровитость музыканта, так как мало сочиняет и иногда даже с трудом играет; сам он говорит, что за последнее время совсем бросил работать и сочиняет только ерунду, которая, кстати сказать, очаровательна, как, например, его французская шансонетка на старинный текст с припевом: „Oh, qu'il est doux d'embrasser се qu'on aime, et d'^etre embrasser de m^eme“ [франц. „O, как приятно целовать того, кого любишь, и когда тебя целует любимый“. – Сост.]; мы заставляли его играть ее несколько раз подряд, что он делал неохотно; с большей охотой он читает вслух свои стихи – его последний spleen [англ. хандра. – Сост.], – которые записаны у него на длинном блокноте. Стихи злободневные, иногда любовные. Когда он был у нас на Рождестве, он оставил нам довольно нелепое четверостишие: „Быть может, потому, что не имею друга, Мне радостно приходить в дома, где любят друг друга. Пусть на «друга» плохая рифма «друга», Я заповедаю Вам: «любите друг друга»“. Внешний вид у него все еще великолепный, несмотря на болезненную одутловатость. Грузное тело с крупной головой великого человека. Сорин хочет сделать с него рисунок, Сережа тоже. Но вряд ли Цыбульский сдержит свое слово позировать аккуратно и в трезвом виде» (В. Судейкина. Дневник).

ЦИОНГЛИНСКИЙ Ян Францевич

1858–1912

Живописец, педагог, профессор Академии художеств. Был близок к кругу «Мира искусства».

«Часто приходил в редакцию деятельный член кружка „Мира искусства“ Ян Францевич Ционглинский, один из первых по времени русских модернистов-пленэристов. Поступивший в Академию после окончания университета, он выгодно отличался всей своей культурной талантливой фигурой среди художников „Петербургского общества“, с которыми был связан дружбой со времен Академии. Прекрасный музыкант и блестящий пианист, он бредил тогда Вагнером, которого вечно наигрывал, зная его наизусть» (И. Грабарь. Моя жизнь).