Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 3. С-Я

…Темперамент игрока сообщал А. А. Суворину подчас необычайную смелость и окружал его ореолом мужества и гражданской доблести, но тот же темперамент увлек его и на дно, где он беспомощно стал барахтаться… Каковы бы ни были психологические основания, руководившие А. А. Сувориным, в газете чувствовался пульс жизни, она кипела в котле событий» (А. Кугель. Листья с дерева).

«Надо сказать, что А. А. Суворин был натурой крайне неуравновешенной, с большими странностями и с совершенно невероятной путаницей либерализма, славянофильства, терпимости, отрицания, прозорливости и тупости.

Последним его увлечением были йоги, индийская мудрость, непротивление злу и в то же время резкая, властная, непреодолимая тяга к борьбе, беспощадности, презрению к несогласным, спорящим, инакомыслящим» (Дон Аминадо. Поезд на третьем пути).

СУВОРИН Алексей Сергеевич

псевд. А. И-н, А. Бобровский, Незнакомец;

11(23).9.1834 – 11(24).8.1912

Издатель и книгопродавец, журналист, драматург, публицист, театральный деятель, библиофил. Редактор-издатель газеты «Новое время» (1876–1917). Автор издательских проектов «Дешевая библиотека» (издания классики), «Вся Москва» и «Весь Петербург» (ежегодные справочные издания). В 1895 открыл в Петербурге Малый драматический театр. Пьесы «Татьяна Репина» (СПб., 1883), «Медея» (совм. с В. Бурениным; СПб., 1883), роман «В конце века. Любовь» (СПб., 1893). Друг А. Чехова.

«А. С. Суворин вышел из среды города Воронежа, откуда вышли Кольцов, Никитин, Ант. Павл. Чехов – среды, близкой народу. В „С.-Петербургских Ведомостях“, академической, бессмертной газете, когда ее редактировал Валентин Корш, это был популярнейший журналист Незнакомец, писавший там „Недельные очерки и картинки“, обличавший биржевых дельцов и мерявшийся силами с М. Н. Катковым. С этой популярностью начал он „Новое время“. Газета не нуждалась в субсидиях правительства, ибо приносила огромный доход и сделала А. С. Суворина миллионером. Она зависела от цензуры, но в то же время влияла на дела так, что передовой газете можно было и низложить, и возвести министра. По влиятельному составу сотрудников это было особое министерство.

…Сотрудникам газеты А. С. Суворин говорил одно: „Пишите, и если будет талантливо, умно и со знанием дела – я всегда напечатаю“. Сотруднику давалась полная свобода писать. Были „катковцы“, но не было „суворинцев“ или „нововременцев“, так как каждый сотрудник не терял своей личности» (Н. Энгельгардт. Эпизоды моей жизни).

«„Страшный“ Суворин мне понравился. Какой живой старик! Точно ртутью налит.

…Болтал без умолку, даже на месте усидеть не мог, все вскакивал. Каждую минуту мы с ним затевали спор. Спорил горячо, убеждал, доказывал, отстаивал свое мнение и… вдруг останавливался. Пожимал плечами. Совсем другим тоном прибавлял:

– А черт его знает! Может, оно все и не так.

Меня эти его переверты, к собственному мнению презрительные, тогда просто забавляли. Лишь вдолге… стал мне понятен глубокий душевный нигилизм этого примечательного русского человека. Талантливый, с хитрецой, умный, но всего себя, черт знает почему, даже без удовольствия, душевно выпустил в трубу. По-русски.

…У Суворина было – тоже русское, но русское мужицкое лицо. Не то что грубое, и не сказать, что в Суворине оставалась мужиковатость, – никак нельзя. Но неуловимая хитринка сидела в нем. И черты, и весь облик его – именно облик умного и упрямого русского мужика. Седоватая борода, не коротко подстрижена. Глаза, из-под густых бровей, глядят весело и лукаво. Зачесанные назад волосы (прежде, верно, русые) еще не поредели, только зализы на лбу. Оттого, что высок – сутулится, голова немного уходит в плечи» (З. Гиппиус. Живые лица).