Серебряный век. Жизнь и любовь русских поэтов и писателей

Анна Ахматова вспоминала об этом так: «Уже в поэмах “Пути конквистадоров” мелькают еще очень неуверенной рукой набросанные очертания царскосельских пейзажей и парковая архитектура (павильоны в виде античных храмов). Но все это не названо и как бы увидено автором во сне: не легче узнать во “дворце великанов” – просто башню-руину у Орловских ворот. Оттуда мы действительно как-то раз смотрели, как конь золотистый (кирасирский) “вставал на дыбы”.

Любви впечатлительного юноши Аня Горенко не поняла, и это стало причиной его отчаяния на долгий период: то были первые удары судьбы и первое взросление.

Осенью 1904 г. сестра Инна вышла замуж за Сергея Штейна. В ее доме стали устраиваться вечера поэзии, которые посещала и Анна. Сюда приходил Голенищев-Кутузов, студент Петербургского университета, приятель Штейна и Гумилева. Он стал первой сильной любовью Анны Горенко, что не могло не сказаться на ее отношении к Николаю Гумилеву.

На Пасху Гумилев, в отчаянии от нежелания Анны всерьез отнестись к его чувству, пытался покончить с собою. Анна рассорилась с ним, и они перестали встречаться.

В 1905 году семья Горенко переезжает в Евпаторию. По словам Ахматовой: «В 1905 году мои родители расстались, и мама с детьми уехала на юг. Мы целый год прожили в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу и писала великое множество беспомощных стихов». Гумилев готовит книгу стихов «Путь конквистадора», которую он издаст на средства родителей в октябре 1905 года. Нет достоверных данных о том, что Ахматова и Гумилев встречались в Евпатории, но все же такая вероятность существует… Об этом говорят стихи…

На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны,
Это странно-печальные сны
Мирового, больного похмелья.
На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны.

У русалки мерцающий взгляд,

Умирающий взгляд полуночи,
Он блестит, то длинней, то короче,
Когда ветры морские кричат.
У русалки чарующий взгляд,
У русалки печальные очи.

Я люблю ее, деву-ундину,

Озаренную тайной ночной,
Я люблю ее взгляд заревой
И горящие негой рубины…
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской.

В своих стихах, навеянных образом Анны Горенко, Гумилев видит ее печальной девой, что, видимо, соответствовало действительности.

…Кто объяснит нам, почему
У той жены всегда печальной
Глаза являют полутьму,
Хотя и кроют отблеск дальний?

Зачем высокое чело

Дрожит морщинами сомненья,
И меж бровями залегло
Веков тяжелое томленье?

И улыбаются уста

Зачем загадочно и зыбко?
И страстно требует мечта,
Чтоб этой не было улыбки?

Зачем в ней столько тихих чар?

Зачем в очах огонь пожара?
Она для нас больной кошмар,
Иль правда, горестней кошмара….

* * *

…Там, на высях сознанья – безумье и снег…
Но восторг мой прожег голубой небосклон,
Я на выси сознанья направил свой бег
И увидел там деву, больную, как сон.

Ее голос был тихим дрожаньем струны,

В ее взорах сплетались ответ и вопрос,
И я отдал кольцо этой деве Луны
За неверный оттенок разбросанных кос…

А в 1906 г. Николай закончил царскосельскую Николаевскую гимназию. Анна же весной поехала в Киев, где жила семья сестры ее матери Анны Эразмовны Вакар (фамилия по мужу), для сдачи экзаменов в последний класс Фундуклеевской гимназии. После Киева Анна некоторое время живет в Одессе у родственников по отцовской линии. Она вовсю флиртует и кокетничает с друзьями дома и знакомыми, а в конце июня она возвратилась в Евпаторию.

Я умею любить.
Умею покорной и нежною быть.
Умею заглядывать в очи с улыбкой
Манящей, призывной и зыбкой.
И гибкий мой стан так воздушен и строен,
И нежит кудрей аромат.
О, тот, кто со мной, тот душой неспокоен
И негой объят…